Сердце ангела

Бояджиева Мила

– Восхитительная незнакомка! Позвольте представиться, - портье, швейцар, мажордом. Сэр...

– Элоиз!
– Вита изумленно отступила, рассматривая человека, которого приняла за швейцара.
– Что за маскарад!

– Примерил только что доставленную ливрею.
– Он продемонстрировал парчовый камзол с серебряными галунами.
– Все шилось в соответствии с гравюрами и описаниями современников. XVII век!
– Элоиз грациозно повернулся, указывая вокруг, и церемонно раскланялся, описав в воздухе восьмерку треуголкой

с оперением марабу. Каштановые волосы, падающие на плечи, тонкий с горбинкой нос, насмешливые глаза. Вита сняла кепку и встряхнула головой.

– В этом камзоле ты вылитый герцог Берлингштетский вон с того портрета.

– А ты смахиваешь на Элизу Дулитл, которую, в соответствии с пьесой Бернарда Шоу, предстоит превратить в прекрасную леди. Пойдем, я покажу тебе апартаменты. А где багаж?

– Я путешествую налегке. Собственно, мне надо с тобой серьезно поговорить и тут же возвращаться.

– Куда, позвольте задать вопрос? Мне так и не удалось выяснить, кому светила в эти праздничные дни звезда мисс Джордан.

– Давай все по порядку, Эл. Я так устала!

– Тогда начнем с самого важного.
– Заключив Виту в объятия, Элоиз поцеловал её далеко не формальным поцелуем.
– Теперь тебе легче?

– Я рада, что ты не обижаешься.

– Напротив, очень даже. Готов объявить войну Америке. Если ты сейчас же не примешь горячую ванну, я направлю президенту ноту протеста.

Комнаты на втором этаже выглядели очаровательно.

– Ну, чем не Малый Трианон?
– Горделиво огляделся Элоиз.
– Я готовился к встрече с тобой.

– Спасибо, милый... Столько цветов!

– Они появились здесь впервые за два столетия с тех пор, как дом был закрыт на реконструкцию. А вот и спальня.

– Роскошь! Действительно, настоящий Версаль. Не слишком ли изысканно для гостей? Веббер сказал, что это гостевой павильон.

– Честное слово, устраивая все это, я думал лишь об одной гостье, и называл про себя Павильоном любовных грез.
– Элоиз открыл потайную дверь в стене.
– Здесь ванная. Для XVII века - недопустимая роскошь, поэтому пришлось её спрятать. Прошу вас, леди, обновить помещение. К сожалению, я удалил горничных - ведь это ваше условие "свидания наедине"?

– Право, мне не до шуток. Все очень запуталось.
– Вита опустилась в огромное кресло, обитое, как и вся спальня, малиновой парчой.

– Фи! Ни в коем случае - джинсы на ткани с ручной вышивкой, - это может прийти в голову только Жан-Полю Готье!
– Изобразил негодование король, но тут же, взяв обе руки Виты, поднес их к губам.
– Иди расслабься в ванне, детка. Ты, и впрямь, как испуганный воробей. А я позабочусь о столе.

Открыв вентили мраморной ванны, Вита осмотрелась. Конечно, этот особняк король готовил для любовных свиданий. Обилие зеркал, приглушенный свет, чувственный блеск золота и великолепие ковров. Хрустальные флаконы с маслами, шампунями,

ароматическими настоями, бархатисто-нежные полотенца.

Переступив сброшенную на пол одежду, Вита шагнула в воду и с удовольствием вытянулась в ароматной пене. Запах лаванды, такой безыскусный, казался в этой обстановке деталью исторической роскоши. Ведь в те времена, когда им душились дамы в пудреных париках и затейливых кринолинах, оно по цене приравнивалось к золоту.

– Позвольте, драгоценная моя...
– Переодевшийся в длинный халат король присел на край углубленной в пол ванны.
– Я могу помочь в омовении?
– Его рука, скользнув в пену, пробежала по груди Виты.

Она поспешно села:

– Я уже выхожу. Кто-то говорил о еде?

– Тогда вот так...
– Накинув на спину Виты большое полотенце, Эл обнял её, целуя в шею. Потом подхватил на руки и отнес на кровать.
– Мы очень долго не виделись. Ты думала обо мне?

– Да.

– ты представляла, как я буду ласкать тебя?

– Подожди, Эл...
– Вита высвободилась.
– Я думала о нашем... О нашем браке.

– Правда?
– Он насторожился.
– И каково решение?

– Решение будешь принимать ты. Кое-что изменилось, Эл.

– У тебя появился другой?

– Не в этом дело. Позволь мне объяснить кое-что.
– Вита села, кутаясь в одеяло. Эл протянул ей нечто, напоминающее королевскую мантию.

– Заказал специально для тебя, мечтая об этой минуте.

– Что это?
– Вита рассматривала малиновый бархат.

– Домашнее платье для королевской особы. Халат, пеньюар, роба... Называй как хочешь. Нельзя же появляться в неглиже в присутствии придворных.

– Но этот халат отделан горностаем!
– Вита подбежала к зеркалу, осматривая себя со всех сторон.
– Кажется, не хватает только короны.

– Как понимать твое заявление?
– Насупился Рисконти.

– Это всего лишь замечание эксперта по женской одежде. Мы можем, наконец, поговорить?

– Изволь.
– Элоиз жестом пригласил Виту присесть к инкрустированному столику.
– Может, все таки пойдем в столовую? Там уже, наверно, накрыт обед.

– Так в доме есть люди?

– Дорогая моя, ведь ты сама сказала, что голодна! Я же не волшебник, чтобы обойтись без официанта и повара!

– Обед подождет. Послушай, я в опасности.

– Чепуха. В моем государстве тебе ничего не грозит.

– Эл, дай слово, что сохранишь в тайне мой рассказ. Никому ни слова, ладно?

– Честное слово короля!
– Улыбнулся Эл. Вита перевела дух и начала скороговоркой:

– Я была в Москве, там попала в неприятную историю, теперь меня преследуют какие-то люди, связанные, очевидно, с русской мафией... Только это секрет - ты же понимаешь сам, как важны политические нюансы. Русские просили сохранить происшествие в тайне. И я обещала.