Сердце ангела
Шрифт:
– Что пишут, какая болезнь? Я совершенно здоров.
– Кто-то пустил слух, что у меня опухоль мозга. Не думаю, что это сделал доктор Ласкер, хотя ссылаются на него. Он не стал бы скрывать от меня или Бранта, если бы имел какие-то подозрения.
– Естественно. Его профессиональные старания хорошо оплачиваются. Но кто сочинил такую мерзость?
– Лоренс Хопкинс. Главный стервятник Голливуда и шоу-бизнеса.
– Мужик старается заработать, можно понять. Поднапрягся и превратил заурядную аварию в душещипательную "лавстори".
– А мне стало жаль тех недель в Таиланде. Сценарий Хопкинса куда интересней.
– Это хорошая шутка, мисс.
– Заметив стоянку, Крис направил машину в укрытие заснеженных елок.
– Можно мне ответить в том
– Осмелюсь утверждать, что сумел бы сочинить и что-нибудь покруче, если бы мисс Виталия Джордан доверила мне полномочия эксклюзивного сценариста.
Перевалило за полночь, когда Флавин свернул на дорогу с указателем "Сильвер Корриган". В путеводителе это место упоминалось в связи с "постройкой крепостного типа середины XVI столетия, связанной с мрачными преданиями".
– Кажется, сюда-то нам и надо, как ты думаешь, детка?
– Прищурившись, Крис всматривался в серебристую темноту.
Вита ничего не ответила - она спала, подобрав ноги и уронив на колени лохматую головку. Флавин выключил фары, он скорее угадывал, чем видел очертания крепостных стен, венчавших вершину высокого холма. В отличие от других памятников старины, древнее строение не подсвечивалось прожекторами, оно тускло мерцало, подобно гнилушке в лесу. "Господи, ведь так светится ночами сухой мох в здешних лесах! Будто сквозь чащу проникает лунный свет. Но луны нет, есть только серебряный мох!" - вспомнил Флавин и отчего-то обрадовался. Теперь он знал, как станет искать дорогу к висящему в снежной мгле замку - по бледному свечению, ведущему сквозь ночь.
Медленно, с погашенными фарами, автомобиль взбирался вверх На стекле суетились дворники, разгребая таяющие хлопья. Крису казалось, что они летят сквозь облако. Не стоило думать, что в метре от колес обрывающийся вниз край дороги. Разве можно бояться, если доверил свою судьбу провидению.
Ворота выросли внезапно, прямо перед лобовым стеклом, Крис резко нажал на тормоза.
– Ой, все время сплю... Где мы? Почему такая темень?
– Встрепенулась от толчка Вита и с трудом распрямила затекшие ноги.
– Я просто окаменела.
– Приготовься к встрече. Нас, кажется, ждали.
– Крис кивнул на медленно расходящиеся створки массивных ворот.
– То ли у здешних хозяев фотоэлемент, то ли телекамера. Хорошо хоть не обстреляли из гранатомета.
– Мы поедем туда?!
– Вита насторожилась, всматриваясь в темноту.
– Не похоже на отель.
– Скорее, это музей.
– Въехав во двор, похожий на каменный колодец, Крис вышел из машины. Вита видела его темный силуэт с задранной вверх головой, едва обозначавшийся в синем мраке. Вспыхнувший свет ослепил Виту она зажмурилась, инстинктивно пригнув голову. А когда снова открыла глаза, замерла в недоумении: машина стояла в центре круглой съемочной площадки, освещенной со всех сторон. Мощные стены из выщербленного камня поднимались высоко вверх, к снежному куполу, очерченному светом. Яркий луч, бьющий прямо в глаза, падал на замершего Криса, и по этому лучу, как по тоннелю двигался к нему темный силуэт. Легкий звон в голове усилился, крик застыл в горле, Вита судорожно перевела дух и закрыла лицо ладонями.
Глава 14.
Двадцать восьмой день рождения Инессы отметили по-семейному скромно в одном из подмосковных домов Фистулина, не имевшем к бандитскому миру никакого отношения. По документам и даже с виду усадьба принадлежала известной эстрадной паре. Жители близлежащего поселка не раз имели счастье лицезреть съезжавшихся в "Лесное озеро" представителей столичной богемы, о чем с удовольствием рассказывали, обогащая скромный список узнанных звезд перечнем самых любимых имен. Получалось, что в этом сказочном тереме, скрывавшем, якобы, какое-то невиданное великолепие, побывали и Бабкина, и Зыкина, и даже Сталлоне в сопровождении Киркорова.
Увы, Василий Шакерович не мог похвастаться, в отличие от общеизвестной "Властелины" подобным знакомством. В последние два года, с тех пор, как на него было заведено уголовное дело, Фистулин оставался
– Пора поваляться в песочке, Нюсенька, заверил он, но не приехал.
И тогда Инесса прибыла в Москву. Дело в том. что не все в её "семейной" жизни устраивало бывшую солистку вокального ансамбля "Секрет", работавшего в загородном ресторане.
Инесса, числившаяся в любовницах одного весьма ответственного лица, рискнула переметнуться к приглянувшемуся ей "деловому", о котором слышала много интересного. Говорили, что Фистулин чуть ли не самый главный в России, ворочает колоссальными бабками и может практически все. Для начала Василий подарил ей квартиру на Сретенке, а потом стал ещё инициативней, увлеченный недюжинными талантами девушки. Через год он сделал ей предложение стать "боевой подругой", разделив трудности жизни подпольного миллиардера. Речь шла о семейном дележе банковских счетов и переводе на подругу части фантастического состояния. Вот здесь, на радостях, она совершила ошибку - соблазнила телохранителя Фистулина и рассказала своей ближайшей подруге о постельных неудачах Василия. Узнав обо всем, "супруг" сослал Инессу в Испанию, но не избавился от неё окончательно, а продолжал "тянуть резину" - изображал перед окружающими счастливого завоевателя юной красотки, используя её как рекламу своих жизненных достижений. Инесса попыталась напомнить о "брачных" обязательствах и получила отпор. Фистулин гневался, Инесса притихла, делая отчаянные попытки восстановить свою былую власть. Дельные люди нашептывали ей, что непозволительная деликатность может обернуться трагедией. Кроме незначительной суммы в немецком банке и драгоценностей, "супруге" Фистулина формально не принадлежало ничего. Даже носящие её имя владения в Испании.
– Так ведь я же бескорыстная. Могу всю жизнь в твоих подружках состоять и принимать в подарок всякую чепуху.
– Инна снисходительно оглядела новенький "джип-чероки", ожидавший её во дворе усадьбы "Лесное озеро".
Василий Шакерович помахал ручкой Язвицкому, стоящему на почтительном расстоянии с видеокамерой и, обняв "супругу", направился к автомобилю Язвицкий прицелил объектив - ему выпала честь стать хроникером семейных торжеств шефа.
Пристрастие Фистулина к съемкам было в общем-то объяснимо - он не имел возможности продемонстрировать современникам вырванные у жизни призы умопомрачительное богатство своих особняков, коллекцию машин, сногсшибательную роскошь принадлежащей ему женщины. Кое-какие видеоматериалы, тщательно отредактированные Фистулиным, попадали в руки завистников, повергая в состояние шоковой зависти. Учитывая, что видеопленка будет иметь рекламный характер, Инесса упаковала соблазнительное тело в невероятно узкий комбинезон из блестящей черной кожи, выгодно подчеркивающий формы, а сверху небрежно накинула распахнутое длинное манто из снежно-белой норки.
Когда шесть лет назад перспективный "деловой" с номенклатурным лицом подцепил сексапильную певичку, она жила в однокомнатной квартирке, снятой прижимистым патроном, и весила на десять килограммов меньше. Из бывшего достояния Инесса сохранила лишь упорно поддерживаемый имидж Мерилин Монро, с которой обнаруживала несомненное сходство.
"Прекрасная, трудно заполняемая пустота", - сказал кто-то из современников кинозвезды, имея в виду её безнадежно низкий коэффициент интеллектуальности. Василий Шакерович составил о своей пассии не более лестное мнение и это ему нравилось. Во-первых, она не пыталась лезть в его дела, во-вторых, довольствовалась имеющимся, обеспечивая Фистулину завидное "семейное положение". Она любила погулять, но позволяла теперь себе это лишь вдалеке от родины, всячески демонстрируя в российском окружении Василия свою горячую преданность.