Сердце Аримана
Шрифт:
Король своих обещаний не забывал и был готов вознаградить всякого по усердию, умению и достоинству. Правда, сам он, справедливый и пекущийся о благе Аквилонии, остался в тот день без награды, ибо ни воинам его, обыскавшим покои чужеземных послов, ни магам и чернокнижникам, истоптавшим дворцовые ковры, волшебный талиман найти не удалось. И это погрузило владыку в печаль, развеять которую сумели не пьянящие напитки, а лишь губы его королевы.
Завтра поеду к шемиту, подумал он, засыпая в ее объятиях.
Глава 6. Шемит
Копыта вороного жеребца звонко цокали по мощеной камнем дороге, тянувшейся
Впрочем, настоящее не позволяло ему предаваться воспоминаниям о былом. Невеселые мысли бродили у него в голове; он представлял последствия, связанные с кражей талисмана, и мрачнел тем больше, чем выше поднималось над горизонтом солнце. Кром! Если его солдаты не увидят магический камень, их боевой дух падет, но это окажется лишь самой малой из неприятностей. Талисман уплыл в чужие руки и, рано или поздно, явит свою мощь - либо в Офире, либо на западном побережье, либо в Стигии, если в похищении замешаны стигийцы… Кто знает, откуда ждать беды? И какой? Землятрясения, что разрушит Тарантию и прочие города королевства, молний, павших с неба, или сокрушительной бури, способной уничтожить аквилонские армии?
Чтобы отвлечься от этих неприятных дум, Конан начал снова размышлять о направлении главного удара. Он склонялся к тому, чтобы начать с Офира и, усилив войско Просперо гандерладской пехотой, двинуться к Ианте. Захват побережья можно было вполне поручить графу Пуантенскому, полководцу искушенному и опытному, который не станет зря жечь и разрушать, и сохранит то, что надо сохранить. Главное, флот и порты! Их на западе не так уж много, и каждый корабль, каждая гавань с прибрежным поселением при ней являлись огромной ценностью.
Временами Конана поражало, сколь огромен Западный океан и сколь неизведан он мореходами. Вероятно, из-за того, что на западе располагались лишь четыре цивилизованные державы, и две из них, Стигия и Шем, не стремились открывать новые континенты и острова. Аргосцы и зингарцы, вечные соперники на море и на суше, а также пираты с Барахского архипелага, были гораздо предприимчивей, но и они не рисковали удаляться от берегов дальше двух-трех дней корабельного хода при попутном ветре. Северней Зингары тянулись до самого ледяного Ванахейма пиктские пустоши, перекрывая Аквилонии выход к морю, а южней Стигии лежали земли черных, и плавание вблизи тех мест грозило путникам немалыми опасностями.
Восток, по мнению Конана, обеспечивал куда больше простора для дальних морских экспедиций. Отправившись из иранистанских портов, можно было приплыть в Вендию, где было великое множество богатых
Мерно раскачиваясь в седле, Конан размышлял об экспедиции на юг, о мощном флоте, которому удалось бы обогнуть Черные Земли, а затем подняться к Зембабве и Иранистану, выйти к Вендии. Поистине, это было бы великим деянием! Если граф Троцеро устрашит Аргос и Зингару силой оружия, если удастся связать их, вместе с Шемом, союзными договорами, то сей морской поход станет не пустыми мечтами, а реальностью. Но раньше надо сокрушить стигийскую мощь, уничтожить Черный Круг и проклятых колдунов… Колдунов, уже, быть может, завладевших Сердцем Аримана!
Вспомнив о талисмане, король опять помрачнел, но вскоре брови его разгладились, а взор преисполнился надежды: у низкого речного берега, слева от дороги, зазеленел огороженный высокой белой стеной сад, а над ним поднялись черепичные кровли жилых строений и соломенные - сараев. В стене, как и описывал шемитский посол, были врата, полускрытые жасминовыми кустами; их створки, собранные из крашенных охрой досок, были приоткрыты. Конан свернул с дороги, въехал внутрь и спрыгнул с седла.
Узкая аллея, тоже заросшая жасмином и шиповником, тянулась к дому - одноэтажному, но весьма просторному, с голубятней над крышей, где ворковали посыльные голкби, с широченной верандой, устланной коврами, и темной аркой входа. Кроме дорожки и части веранды, находившихся прямо перед ним, Конан не видел ничего; густые кусты скрывали двор и сад, так что гость мог полагаться лишь на обоняние и слух, но не на глаза. Однако нос и уши могли сообщить немногое; пахло здесь зеленью, цветами и аппетитными ароматами, доносившимися, видимо, с кухни, а других звуков, кроме плеска воды, король не различил.
Не услышал он и поступи кушита, проскользнувшего сквозь зеленую стену зарослей подобно тени. Огромный и черный, с лоснящимся лицом, с ятаганом и небольшим щитом в могучих руках, он заступил Конану путь и уставился на незваного гостя темными подозрительными глазами. Три вздоха они молча взирали один на другого, потом Конан сказал:
– Ну, нагляделся, парень? Теперь прими коня и веди к хозяину. Да поживее!
– Хозяина не беспокоить. Хозяина кушать и чесать пятки. Твоя приходить, когда солнце стоять вот так!
– Не выпуская ятагана и щита, кушит отмерил руками пару локтей.
– Моя приходить, когда хотеть!
– рявкнул король и мощным ударом сбил охранника на колени. Кривой меч полетел в одну сторону, щит - в другую, а сам чернокожий страж от неожиданности закатил глаза и уперся в землю огромными кулаками.
– О!
– гулким басом произнес он.
– Твоя сразу драться! Значит, твоя большой человек! Очень большой! Хочешь видеть хозяина? Ну, пойдем! Хозяина звать мой, Салем, звать Хабиб, звать Тульпа, и велеть вешать тебя над лужей с крокодилом. Крокодил кусать - и ты уже не такой большой человек! Покороче!
– Кушит оглушительно расхохотался, подобрал свое оружие и раздвинул кусты.