Сердце бога
Шрифт:
Или у раненых было по паре жен, или это был просто благовидный повод об меня потереться. Пехотинцы хохотали, и широко улыбались при виде меня, поднимали приветственно грубые кружки. Но близко не лезли и общались исключительно вежливо.
Все же ранение в легкое для местной лечебной магии было даже опаснее, чем в живот. Перитонит и гангрену в свежезатянутых ранах тут отчасти предупреждали с помощью наложения компрессов и бальзамов из каких-то трав, наверняка волшебных. А вот кровь, попавшая в легкое, была проблемой. Поэтому Леонхарт смог встать только на следующий день. И все равно постоянно кашлял. Поэтому я провел
Даже Фрозен пришел в себя раньше. К нему я тоже зашел. Теперь у него была своя телега а вокруг постоянно терлись какие-то хмурые типы, увешанные железом и с хорошим оружием в руках. Его жена переоделась в дорогое, яркое платье с глубоким вырезом. Если бы не обветренная кожа, её манеры вполне позволяли ей сойти за знатную даму. А может, дело в её внешности. Мы снисходительны к красивым людям. А их дочка, к моему удивлению, щеголяла в шатанах и кольчужке по размеру. Видать, кто-то взял с собой сына или другого малолетнего родственника на войну. У меня была пара таких попыток, я таких разворачивал. Интересно, хозяин кольчужки пережил ночь? Когда я организовывал сожжение трупов детских тел не видел.
— Я так и не представил вам мою жену, сеньор. Магнолия. И моя дочь, Лилия, — встретил меня Фрозен. Он сказал это вместо приветствия, заставив недовольно крякнуть стоящего рядом Ланса. Я кивнул дамам. Кажется, в прошлый раз их звали по-другому. Впрочем, учитывая, как местные относятся к именам… Может, они сменили имя вслед за мужем. Отмечая новый этап в жизни.
— Вам повезло. А вот моя жена сейчас далеко отсюда и… — машинально начал я вежливое общение, принятое среди аристократов, но одернул себя на полуфразе. — Лучше скажите, сеньор Фрозен, как ваша рука.
Он ошарашено посмотрел на меня. И только потом на руку. Его больше удивляло не то, что у него новая рука, а то, что я обратился к нему в уважительной форме и назвал сеньором. Он ловко сорвал с пояса тот самый шестопер, несколько раз затейливо покрутил его вокруг кисти, демонстрируя прямо таки цирковые навыки. И сдержанно ответил:
— Все нормально. Лучше, чем без если бы её не было. Правда, постоянно болит.
Я кивнул, размышляя. Вряд ли Фрозен до этого умел так ловко крутить оружие. Поэтому он и показал мне эти изменения. Постеснялся спросить прямо. Я уточнил:
— Ты раньше так умел?
— Нет, — покачал головой Фрозен. — Да и с чем другим трудно идет. А вот эта штука в кулаке, как родная… Неприятное чувство. Нет, спасибо за руку, сеньор Магн, я не хочу сказать… — он замялся.
— Держи меня в курсе, — я коснулся его руки пропуская немного лечения. — То что ты унаследовал навыки прошлого владельца очень странно, я о таком не слышал.
— Потому что никто еще не приращивал людям конечности! — хохотнул Ланс, с явной гордостью за меня. — тебе повезло, мужик! Благодари сеньора Магна!
— Сеньор Ланс… — одернул я своего телохранителя. Сам виноват. Забылся и перешел на ты. И Ланс тут же попытался оттоптаться на Фрозене, показать что он ему не ровня. — Не надо так грубо. Сеньор Фрозен заслуживает большего уважения.
Дождавшись, пока Ланс кивнет, я снова обратился к своему сотнику:
— Боль должна пройти, со временем. Но если что-то не так, сеньор Фрозен, я вам… — я запнулся на слове «приказываю». Тут есть высокопарное «повелеваю». Но оно носит уничижительный оттенок.
— Хорошо, сеньор Магн, — спокойно кивнул Фрозен.
— Кто-то едет с севера, — сказал Ланс.
Вот ни минуты покоя. Я повернулся в ту сторону. Пока пехота и я вместе с ней, расслаблялись, всадники на утро отправились на вольную охоту, в надежде настигнуть и пленить разбежавшуюся армию Старого Волка. Пока у них это выходило плохо. Зато, периодически появлялись отряды тех, кто либо сбежал от нас раньше, либо наших «врагов». И просили принять их на службу. Похоже, этот был один из таких. Слишком уж празднично вырядились. Я проводил с такими беседу лично. И уже после собеседования решал, принять ли их на службу. Теперь я мог себе позволить выбирать.
В жадносумке Сперата прибавилось восемь сундучков. Очевидно, мы действительно взяли казну Старого Волка. В первую ночь и день после битвы было не до того. Но вот вторую ночь я уже едва дождался, пока стемнеет. После собеседований, похорон, обхода войска, и плотного ужина мы «заперлись» в палатке и пересчитали монеты из одного сундука. Пришлось, правда, для этого расколотить его на куски — ключей мы так и не нашли. Это, оказывается, долго, когда их много. К тому же, как выяснилось Ланс плохо считает, даже хуже Волока. В общем, считал я практически в одиночку. Правда, я быстро приспособился — собрал десять монеток в столбик, и велел остальным выстраивать столбики такой же высоты. И дело пошло быстрее.
Странно, но эта, довольно примитивная уловка для облегчения работы вызвала у моей свиты совершенно искренние восхищения.
В первом же сундуке мы насчитали 4956 сольдо. Должно было быть ровно 5000, полагаю. Где испарились недостающие — не так важно. По весу все сундуки были примерно одинаковы. Скорее всего, каждый сундучок весит примерно местный «пуд» — это вес, который один человек может тащить целый день. Курс серебра к золоту немного скачет. Возьмем грубо 20 к одному. Если в сундуках примерно по 5 тысяч серебряных монет, то мы взяли всего 40 000 сольдо, или 2 000 дукатов. Не так уж и много, по моим меркам. Но все же, достаточно, чтобы побыть немного щедрым. Я отсыпал по пятьсот сольдо Сперату и Лансу. И сотню Волоку.
— Это ваши личные деньги, — сказал я. — Напомните мне по возвращению в Караэн дать вам больше.
И не слушая благодарностей, тут же велел:
— Сперат, пошли человека за Фрозеном и Леонхартом. А сам сходи за Динададом.
— Сеньор Магн, — вдруг сказал Ланс. — Я хотел бы с вами поговорить…
— Хочешь доспехи того бугая? — спросил я, машинально бросив взгляд в угол палатки. Там в кучу были свалены трофеи. Волок потихоньку приводил их в порядок, отмывая от крови. Желания с ними разбираться не было. — Я хочу отдать их Сперату. Он почти такой же здоровый как…