Сердце бога

Добрый Владислав

— А к земле их приписать не пробовали? — участливо спросил я. — Чтобы переходили от сеньора к сеньору вместе с землей?

— Вы не по годам мудры, сеньор Магн, — ответил Хранитель с искренним уважением в голосе и скрытым опасением во взгляде. — Эта булла давно обсуждается. И то, что она давно назрела очевидно любому думающему человеку. опасение вызывает лишь то, как претворить её в жизнь. Эти подлецы бросают поля и бегут. Одни в Королевство, другие в Башню, многие в Караэн. Даже на юг, где земля сплошь в оспинах Диких Земель…

— Разве можно прокормиться с одного югера! — возмущенно пробасил Сперат. Не выдержал. —

Сколько мешков зерна с него можно собрать?

— Больших мешков десять. Или, как указал мне сеньор Магн, восемь, — тут же ответил ему Родер Брухо, тем самым сглаживая неловкость.

— Это если сажать только зерно, — уточнил Сперат и недовольно нахмурился. Я с ним был согласен — получается, надо сидеть на хлебе и воде. Буквально.

— Сколько это в серебре, — встрял Ланс. Не думаю, что ему было прямо уж интересно, скорее просто гордость заиграла. Раз со Сператом общаются, то он, аристократ, просто не может молчать. Ведь настоящему аристократу всегда есть что сказать.

— Зависит от времени года и какой был урожай, — вежливо ответил ему Брухо. — Но я знаю городок на юге, где горожане считают рыцарем каждого, кто получает со своего надела двести больших мешков в год. Этого хватает, чтобы купить ему щит и копье, но не хватает на коня!

И Брухо заразительно рассмеялся. Феодальный юмор. Скорее всего это имущественный ценз. Блин, а я в своем парламенте такой ввести не додумался. Впрочем, там он был и так — на битву вышли люди с оружием и в доспехах, бедняков среди них не было.

Ланс подъехал поближе, чтобы не кричать. И сказал, скорее мне, чем Брухо:

— Но почему крестьяне убегают, — он показал рукой в латной рукавице вокруг. — Смотрите, и тут, на склонах, и там где мы ехали, полно земли. Пусть не такой хорошей, но свободной!

— Я рискну предположить, что у вашей семьи не так много земли? Югеров тысяча, может две? Знаете всех своих арендаторов в лицо? — с легкой насмешкой спросил Хранитель. И по змеиному, едва заметно, улыбнулся. Все же его дико бесило, что моя свита в разговоры уважаемых людей лезет. Капнул яда. Но тут же взял в себя в руки. — Если у вас тысяча арендаторов, то вам невозможно уследить за каждым. А как дело дойдет до аренды, каждый начнет рассказывать, что урожай был в этом году мал. То дожди не вовремя, то жара слишком долго, то жуки, то посевы потоптали… Поэтому куда проще ставить твердую аренду. Обычно, шесть больших мешков зерна с югера. И даже если земля плохая, сеньоры все равно требуют четыре, а то и пять больших мешков. Такова природа вещей, цены стремятся к равновесию. Просто надо взять в аренду побольше югеров, пять или десять, если тебе не хватает. И работать, а не лениться!

Ланс фыркнул и хотел еще что-то сказать.

— Прошу меня извинить, — успел я раньше. — Сеньор Брухо, вам следует занять подобающее место во главе армии. А у меня есть еще небольшие дела тут.

Родер снова кольнул меня взглядом. Улыбнулся, пробормотал что-то цветастое, и умчал прочь, сопровождаемый десятком хорошо вооруженных всадников своей охраны, которые терлись невдалеке. Один из караэнцев, подъехал поближе и сказал:

— Одна семья из двух человек, даже если у них еще нет детей или они слишком малы, чтобы помогать в поле, не сможет обработать больше трех-четырех югеров. Я знаю, я сам помогал в поле своим людям.

Против ожидания, по рядам вооруженных головорезов не прокатилась

волна неприязни. Работать для тру рыцаря западло. Вот только тру рыцари, похоже, уже давно или вернулись в Караэн, или остались с Динадом.

Я обернулся к говорившему. И с удивлением узнал в нем Герцога, по прозвищу Дукат. С прошлого раза он не сильно изменился. Вот только его эрзац броня смотрелась совсем плохо на фоне лат остальных моих всадников. Даже некоторые мои пехотинцы сейчас были одоспешены лучше.

— А, это ты, Дукат! — почему-то я искренне обрадовался этому здоровяку.

— Меня зовут Герцог, — напомнил он.

— Это мне решать, — жестко осадил я его. Нельзя этим людям давать слабину даже в малом, а то тут же на шею сядут. — Как мне тебя называть. Радуйся, что дукат, а не ченти.

— Где ты был? Я не видел тебя… Да с тех пор, как нам донесли, что к нам едет Старый Волк! — снова встрял в мою беседу Ланс. Он дружил с Дукатом.

— Я вдруг вспомнил о важных делах дома, — буркнул Дукат. — Пришлось срочно уехать.

Рыцари вокруг загоготали.

— Ты пропустил выдачу жалования, — с сочувствием вздохнул я.

— Я много чего интересного пропустил, — в тон мне, с явным сожалением вздохнул Дукат. — И я, и мой мешок.

Я не выдержал и засмеялся. рыцари вокруг тоже загоготали. Я хлопнул Дуката по плечу. Думаю, что весь путь до Караэна у нас будет отличный объект для шуток. Главное, не перегнуть палку. Я осмотрелся гогочущих убийц вокруг меня. И понял, что это мои убийцы. Прямо сейчас они сделают все, что я скажу. Не только из-за денег. Но и про деньги забывать нельзя.

— Держись меня, — крикнул я, перекрывая смех и подначивания. — И однажды, если ты доживешь, то получишь красивый бант на грудь. А если проживешь достаточно долго, то очень может быть тебя и в самом деле будут называть герцогом. Герцог Дукат! Звучит!

Брухо, хоть он мне и не нравился, оказался умелым организатором. После прибытия под стены Таэна, я едва успел переодеться как меня уже ждал почетный эскорт Ревнителей. Я взял с собой всех всадников и сотню пехотинцев, в качестве сопровождения. Мои опасения были напрасны — меня торжественно провели по улицам Таэна, на Императорский холм. На древних, полуразрушенных стенах, сидело множество народу. Передо мной шли девушки и бросали разноцветные лепестки цветов под копыта Коровке. тот изредка пытался схватить их — лепестки, не девушек, и сожрать.

Когда мы прибыли к Твердыне Ревнителей, я внутренне напрягся, ожидая что теперь придется оставить своих людей снаружи. Однако, впустили всех. Внутри этой сложной в плане крепости, вписанной в руины громадных зданий, нас ждали толпы очень богато одетых аристократов. Почти без лат, только легаты и Ревнители. Против ожидания, меня пригласили не к возвышающейся могучей башне, а к лестнице, ведущей вниз. Спустившись, я оказался в огромном зале. Размером и формой он напоминал бассейн. Не хватало только воды в углублении и трибун. я спустился в углубление по деревянной лестнице, сопровождаемый своими рыцарями и держащими факелы Ревнителями. Я с интересом глянул на стены и пол — очень ровный, будто отполированный камень. И нигде никаких украшений или знаков — как будто я в каком-то военном бункере в своем мире. В этом мире столько труда вкладывается в каждую вещь, что местные даже табуретки сплошной резьбой покрывают, не считая это чрезмерным.