Сердце даэдра
Шрифт:
И тем не менее, прежде чем сделать первый надрез, колдунья колебалась. Однако понимала: чем дольше ждет, тем меньше вероятность успеха. Она, конечно, читала, что сердца дремор долго сохраняют форму и свойства, но проверять все же не хотелось.
Алисия старалась делать надрезы аккуратными, хотя в том и не было нужды. Она впервые изымала сердце у гуманоидного существа и в другое время не смогла бы отказать себе в удовольствии вскрыть труп целиком и рассмотреть повнимательнее, выяснить, чем он отличается от человеческого. Но сейчас ей хотелось, чтобы тело Эштона осталось как можно более целым, мысль пускать его на опыты казалась кощунственной, хотя
«Прекрати!» — велела она себе и все же вытащила сердце. Ярко-алое, оно, казалось, светилось на ладони.
Не медля ни мгновения, она направилась к кузнице. Остальные ингредиенты, необходимые для ритуала, она уже взяла в комнате Архимага. Да и здесь, возле кузницы, за большим камнем в дальнем углу, она делала запасы кое-каких полезных вещей — на всякий случай, который как раз настал сегодня.
Алисия уложила все ингредиенты в ящик, плотно закрыла его створки и потянула за рычаг.
Проведя все необходимые манипуляции, она отошла на несколько шагов, не зная, что делать. Призвать на всякий случай лук? Это
бесполезно — Эштону в бою один на один она не соперница. Подготовить список претензий? Тоже бессмысленно: обретя свободу, дремора вряд ли вообще захочет с ней разговаривать. Если это, конечно, все еще будет именно тот дремора, которого она знала.
Платформу кузницы окутал черный с едва заметной синевой свет. Тело Эштона, лежавшее на столе, мгновенно истлело, на деревянные доски с грохотом упали элементы брони. Из темного кокона выступил дремора. Залюбовавшись серым жилистым телом и искрящимися весельем глазами, Алисия не сразу заметила, что тот, кто стоял теперь посреди платформы кузницы и растерянно оглядывался, совершенно обнажен. И тело его, кроме серости кожи и вязи татуировок, ничем не отличалось от тела обыкновенного мужчины. Впрочем, тел разной степени свежести колдунья видела в жизни уже предостаточно, поэтому и не подумала смущаться. Как и тот, кого она только что создала.
— О, ты все-таки решилась, — констатировал Эштон, убедившись, что стоит в кузнице атронахов. В первые несколько мгновений он поверить не мог своему счастью: неужели получилось? Неужели теперь он и правда существо, созданное в нирне и принадлежащее ему? — С другой стороны, я так и не сказал, зачем мне все это понадобилось.
Алисия фыркнула и скрестила руки на груди, но дремора заметил, что ее глаза блестят от слез. Он хотел подойти и сказать что-нибудь еще, но вовремя вспомнил, что не одет: среди людей разгуливать в таком виде считается неприличным, среди дремор, в общем, тоже не поощряется.
Под внимательным и — к удивлению Эштона — смущающим взглядом колдуньи он подошел к столу, где недавно лежало его тело, а сейчас валялась искореженная в битве броня, и вытянул из-под груд металла потные штаны. Натянув их и сочтя, что этого для соблюдения приличий вполне достаточно, он снова повернулся к магессе. Та не спускала с него любопытного взгляда, который отчего-то заставлял волноваться. Но волнение это показалось дреморе приятным.
— Ты знал, что заклинание Онмунда для тебя смертельно? — спросила Алисия.
— Можно подумать, ты поверишь, если я скажу, что знал. Что чувствовал опасность его чар. Вернее, твоих чар — я почти убежден, что это заклинание твоих рук дело, — Эштон улыбнулся и шагнул к колдунье. Она не попятилась и улыбнулась в ответ.
— Не совсем поверю, особенно после того, как увидела это, —
— Не будь его, я не смог бы тебя спасти, — впервые в словах, обращенный к ней, Эштон не шутил, не иронизировал и не скрывался. Алисия почувствовала его прямоту, в ее взгляде на миг мелькнуло удивление, но она быстро справилась с эмоциями.
— Ну что ж, это уже не важно. Мы оба выполнили условия договора, теперь ты можешь идти куда хочешь, — Алисия развернулась и направилась к выходу из подземелий.
Эштон быстро нагнал ее и зашагал рядом, из-за чего на несколько мгновений колдунье показалось, что никакого долгого путешествия, смертей и битв вовсе не было. Оказалось, что все, чего ей не хватало — это вот так идти рядом с тем, в чьей верности точно уверена. И все тревоги, печали и боль отступали под тихий шорох подошв сапог о пыльные камни.
«Вообще-то, теперь я не знаю, могу ли ему доверять», — напомнила себе колдунья.
Эштон, заметив на ее лице признаки внутренней борьбы, не упустил случай подлить масла в огонь.
— Мне по пути с тобой какое-то время, — заговорил он.
— Но ты не знаешь, куда я собираюсь пойти, — прервала его Алисия, скептично изогнув бровь.
— Мне все равно, — спокойно, без капли насмешки ответил Эштон.
Спустя час после того, как Алисия и Эштон, который в обычной стальной броне выглядел совсем как человек, покинули Винтерхолд и направились в сторону Маркарта, огромные металлические змеи, тела которых по-прежнему обвивали стены башен коллегии, заискрились и взорвались, обрушивая и каменные стены, и остров, на котором они стояли, в ледяные соленые волны. Жители города смотрели на катастрофу одновременно с ужасом и облегчением, понимая, что теперь, когда поблизости не будет скопления магов, жизнь здесь станет если не легче, то уж точно спокойнее.
Алисия и Эштон шагали молча, каждый был погружен в свои размышления. И до заката они едва ли проронили больше десяти слов на двоих. Однако после того, как солнце скрылось за каменистыми холмами и они добрались до пустующего охотничьего домика, напряжение, натянутое между ними как струна лютни, лопнуло, вылившись в поток бесконечных колкостей.
Сполна насладившись остроумием друг-друга, Алисия и Эштон замолчали. Они сидели на пыльной медвежьей шкуре у камина, прислонившись плечом к плечу, колдунья потягивала из жестяной кружки дорогое вино, прихваченное из комнаты Архимага. Дремора же держал кружку скорее для виду — алкоголь, как бы много он ни стоил, не производил на него никакого впечатления.
— Так что ты собираешься делать? Зачем тебе тело? — в очередной раз спросила Алисия, слегка захмелевшая и полностью расслабленная.
Эштон уже почти обнял ее, поддерживая и с удивлением отмечая, что кожа у нее теплая, волосы пахнут полынью и пыльным ветром, длинные и тонкие пальцы невероятно нежны, несмотря на годы дальних странствий и самой разной работы, а тело гибко, как ветвь ивы.
— Я расскажу, — чуть помедлив, ответил он. — Но чуть позже.
Алисия собиралась спросить что-то еще, но дреморе очень хотелось еще немного продлить этот момент тишины и доверия. Поэтому он притянул колдунью к себе и впился губами в ее губы, ожидая, что она оттолкнет его и разразится бранью. Однако магесса, поборов легкое удивление, только обвила его шею руками и углубила поцелуй. Слова больше не требовались, их заменили прикосновения, ласки, хриплое дыхание и пожар в глазах двоих, которые думали, что их желания неисполнимы.