Сердце дикаря

Дорсей Кристина

Кэролайн как никогда нуждалась в отдыхе и тепле очага, но вместо того чтобы подчиниться, она с сомнением остановилась и спросила:

— А вы уверены, что хозяева этого дома будут рады нашему приходу?

В домике не видно было признаков жизни, но он не производил впечатления заброшенного, и девушка не без опасения подумала, что обитатели скромной усадьбы могут вернуться в любую минуту.

— Все будет в порядке, Кэролайн, — заверил ее Рафф и с ободряющей улыбкой добавил: — Внутри вы найдете одеяла, чтобы согреться.

Не колеблясь больше ни минуты, Кэролайн открыла дверь и вошла в дом. Она остановилась

на пороге, пока глаза ее привыкали к царившему здесь полумраку. Тусклый вечерний свет лился внутрь сквозь два крохотных оконца каждое величиной с кирпич.

Мебели в комнате оказалось совсем немного. В дальнем углу высилась стопка аккуратно сложенных шкур, служивших постелью, одежда висела на крючьях — вернее, на сучках крепких древесных веток, вмурованных в глиняные стены. Небольшое пространство комнаты было использовано чрезвычайно рационально, и Кэролайн стало любопытно, кто же хозяин этого дома. Она подошла к единственному стулу, отметив про себя, что земляной пол помещения чисто выметен и как следует утрамбован. Спинка и сиденье самодельного стула были гладко отполированы, а ножки — даже не очищены от коры. На столе, также сделанном вручную, стоял подсвечник и лежало несколько книг. Протянув руку, Кэролайн взяла одну из них, чтобы прочитать заглавие.

— Вольтер, — произнес голос позади нее, и, обернувшись, она увидела в дверном проеме Раффа. — Он вам нравится? — спросил он с улыбкой.

— Э-э-э... нет. Пожалуй, не очень, — ответила Кэролайн, кладя книгу на место. Она была смущена и раздосадована тем, что дала волю неуместному любопытству и позволила себе трогать чужие вещи. И была поймана на этом. Щеки ее залила краска стыда.

Волк, не обращая внимания на ее замешательство, сложил поленья на пол у простого каменного очага и занялся разведением огня.

— Одеяла там, — произнес он, кивнув головой в дальний угол комнаты, отчего его длинные волосы взметнулись и снова черной волной легли на плечи. — Но прежде чем завернуться в них, вам надо снять с себя всю мокрую одежду.

— Снять... снять с себя одежду? — не веря своим ушам, переспросила Кэролайн.

Волк оставил свое занятие и посмотрел на нее в упор.

— Если вы не сделаете этого, то непременно простудитесь. — Кэролайн, донельзя иззябшая, понимала, что он, безусловно, прав, но все же...

— Но это... это так неловко...

— По-вашему, лучше умереть от лихорадки? — С этими словами он снова повернулся к ней спиной и принялся раздувать огонь под сухими листьями, положенными в дрова.

Кэролайн отыскала одеяло и выпрямилась, держа его в руках.

— Не знаю, как быть, — растерянно проговорила она. — Что если хозяева этого дома сейчас вернутся? Что они подумают?..

По правде говоря, ее беспокоили отнюдь не владельцы этого жилища, но упоминание о них, по крайней мере, могло служить неплохой отговоркой. И лишь услыхав следующую фразу Волка, она поняла, что ухищрения ее бессмысленны.

— Это мой дом, — произнес он спокойно, снимая с крюка висевшее у двери жестяное ведро с веревочной ручкой.

Лишь после этого он повернулся к Кэролайн. Глаза его отражали свет огня из очага, но Кэролайн показалось, будто в них загорелись искры, которые осветили все ее мечущиеся, сбивчивые мысли, в это мгновение показавшиеся ей самой глупыми и наивными.

— Я иду за водой.

Поступайте, как пожелаете, миледи. — Захватив с собой ружье, он вышел из домика.

Кэролайн принялась раздеваться. Движения ее были медленными и неловкими, хотя сомнения, правильно ли она поступает, рассеялись без следа. Озябшие пальцы плохо слушались ее, а мокрая одежда прилипала к телу. Она решила было не снимать белье, но промокшая насквозь льняная ткань окутывала ее тело ледяным компрессом, и вскоре девушка, обнаженная и дрожащая с головы до ног, закуталась в длинное и широкое одеяло из грубой шерсти. Вскоре вернулся Волк, и Кэролайн, лишь только он переступил порог, густо покраснела от смущения. Но ему, казалось, не было никакого дела до ее наготы, прикрытой одним лишь одеялом.

Зато сама она в первые минуты просто не могла думать ни о чем другом.

Волк молча налил воды в чайник и повесил его над огнем. Затем, достав нож, он отрезал несколько кусков от вяленой оленьей лопатки, подвешенной к стропилам, снова вышел из своего жилища и вскоре вернулся с несколькими картофелинами и горстью бобов в плетеной корзинке.

— Я могла бы заняться этим, — несмело предложила Кэролайн, когда он начал лущить бобы.

Вместо ответа Волк лишь взглянул на нее, склонив голову набок, протянул ей корзинку и стал наблюдать за ее движениями. Чистка картофеля оказалась нелегким делом. Большой тяжелый нож плохо повиновался тонким пальцам Кэролайн, к тому же ей все время приходилось следить, чтобы одеяло не распахнулось. Она вздохнула с облегчением, когда Волк снова вышел наружу. Вскоре он вернулся, неся дорожные мешки с ее одеждой, увы, тоже промокшей насквозь.

— То, что вы живете здесь, кажется мне странным, — сказала Кэролайн, надеясь разрядить беседой атмосферу неловкости, воцарившуюся между ними. Волк развешивал ее вещи на стенных крюках для просушки. — Я думала, что вы живете в доме своего отца. — И она разрезала картофелину на четыре части.

— Нет.

— Теперь я и сама вижу, что нет. — С этими словами Кэролайн огляделась вокруг. — Что вы делаете? — пронзительно вскрикнула она.

— Снимаю с себя промокшую одежду.

— Но я... я...

— Если вы не желаете видеть меня, смотрите в другую сторону, Кэролайн, — невозмутимо произнес Волк.

Совет его оказался как нельзя более кстати. Кэролайн, как завороженная, разглядывала его широкие плечи и мускулистую грудь, покрытую татуировкой, не в силах отвести глаз. Она потупилась и ухватилась за полы одеяла, о которых на мгновение забыла. Еще немного, и они разошлись бы в стороны... Кэролайн еще ниже опустила голову, ей было стыдно за свое глупое, нелепое поведение. В эту минуту Рафф дотронулся до ее руки, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Не бойтесь! Я не обижу вас!

— Я... я знаю... — Кэролайн подняла глаза и увидела, что он протягивает ей сорочку из мягкого хлопка.

— Не хотите ли вы надеть вот это, пока ваша одежда сохнет? Одеяло тогда не будет кусать вашу кожу, и вам не придется все время придерживать его.

Сорочка оказалась слишком велика для Кэролайн, но, надев ее, она почувствовала себя значительно лучше и увереннее.

Пока она одевалась, Волк отвернулся, пообещав ей не делать попыток взглянуть на нее. Кэролайн знала, что ему можно доверять. Ему. Но не себе.