Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным
Шрифт:
Получив диплом, Финделябр не соблазнился возможностями, открывшимися перед молодым, блестяще образованным талантом. Он выбрал путь кабинетного затворника, обосновавшись в Чуденбурге в своем домике, рядом с богатейшей университетской библиотекой. Очень редко навещая сестру, Финделябр неохотно и скупо рассказывал о своих исследованиях, о работах по теоретической магии, о системе уравнений волшебных пространств, над решением которой он трудился давно и безуспешно.
Фуриана, ставшая известной журналисткой, через несколько десятков лет перебралась из Циклополя в знаменитый Усть-Бермудьевск, город-гигант на другом конце Фантазильи. Усть-Бермудьевск
Сделавшись репортером отдела светской хроники любимой по всей стране газеты «Волшебный фонарь», Фуриана чаще всего находилась в разъездах. Скоропалительный брак ее с популярным магом-гипнотизером Симплициссимусом оказался неудачным и недолговечным. Постоянная суета репортерских будней никак не совмещалась с обязанностями жены. Через некоторое время супруги расстались, сохранив взаимную дружескую приязнь. Фуриана успела, однако, перенять немало из познаний и секретов мужа. Часто, добиваясь интервью с капризной или умученной знаменитостью, журналистка пускала в ход — совсем чуть-чуть, порой и незаметно для себя — гипнотические чары. Редактор отдела не мог нахвалиться лучшей своей сотрудницей, не знающей слова «неудача».
Изредка оказываясь в Чуденбурге, постоянно спешащая Фуриана никак не успевала навестить брата. Он же, со своей стороны, вообще не искал встреч с ней. Все их общение ограничивалось ежегодными поздравительными открытками к дням рождения друг друга.
Пиччи-Нюш, ставший постепенно славой и гордостью Фантазильи, не раз оказывался объектом внимания Фурианы. За три с лишним сотни лет удалая репортерша сумела взять у героической обезьянки несколько десятков интервью. А это было совсем не просто, ведь Печенюшкин, постоянно исчезая по самым невероятным причинам, находился на одном месте еще меньше, чем Фуриана.
Так и протекала жизнь — беспокойная, хлопотливая, беспорядочная, но зато согретая радостью любимого дела. Годы не старили журналистку, седина и морщинки пропадали, едва наметившись, любимое зеркальце, как, впрочем, и все другие зеркала, постоянно отражало все то же прекрасное молодое лицо.
И вот две недели назад, в свой день рождения, Фуриана обнаружила в почтовом ящике вместо привычной открытки плотный запечатанный конверт, надписанный рукою брата.
Лихорадочно вскрыв письмо, Фуриана с бешено колотящимся сердцем присела на пуфик под вешалкой, прямо у дверей прихожей, и развернула большой, в восемь раз сложенный лист.
«Милая сестричка моя, шлю тебе свои прощальные поздравления!
Вероятно, когда ты прочтешь сие послание, меня уже не будет среди живых. Ты — единственная на этой земле, кого я горячо любил и кому хочу исповедаться напоследок.
Знай же, Фуриана, — я никогда не забывал о клятве, которую дал в юности над могилой матери. Ненависть к двум подлецам, погубившим наших родителей, разрывает меня и сейчас. Гиены, разорвавшие Бедовара, не причинили ему тысячной доли мук, испытываемых мной от того, что второй наш враг невредим до сих пор.
Как просто оказалось уничтожить смотрителя зоопарка! Став невидимкой, я переместился в Циклополь, взбесил гиен и, убедившись в возмездии, вернулся
Остальное было куда сложней. Много раз я расставлял на пути Печенюшкина смертоносные ловушки. И всякий раз мерзавец, словно оберегаемый дьяволом, оставался цел. Я изучил все материалы, связанные с ним (включая и твои интервью), собрал информацию из всех хранилищ страны и свел воедино. Оказалось, что Пиччи-Нюш неуязвим. Неуязвим, пока существует на Земле Зло…
Тогда-то, вероятно от отчаяния, и явилась ко мне гениальная мысль. Зло на Земле может быть уничтожено ВМЕСТЕ С САМОЙ ЗЕМЛЕЙ!.. Если в небытие канет вся планета, Печенюшкин не спасется!
Поняв это, я принялся работать как вол, упорно двигаясь в одном направлении. Время, терпение, воля, талант, цель — отшельник, я не был одинок с этой пятеркой близких…
Труд мой закончен, все готово к последнему аккорду. Я открыл страшную субстанцию, существующую равно во всех четырех стихиях — земле, воздухе, воде и огне.
Наша планета не взорвется в пламени, она мгновенно и тихо обратится в ничто. Начиная с июня, с самой короткой ночи, конец Мира может наступить в любой миг. Раньше этого числа необратимый процесс, запущенный мной, не получит завершения.
Но я не хочу, чтоб все живое погибло зря. Ненавистный рыжий оборотень с легкостью гуляет по Вселенной, словно по родной пальме в бразильских джунглях. Земля исчезнет, как только Пиччи-Нюш, после определенного мной срока, окажется в Фантазилье. Самое сложное как раз и заключается в сопряжении конца света с присутствием Печенюшкина в стране.
Ты сочтешь меня безумцем — пусть! Я раб своей клятвы, жертва ее и верноподданный. Пойми — если б я мог иным путем содеять обещанное матери, не повредив и былинки, я бы не стал уничтожать все и вся. Другого выхода просто нет. Ты можешь не прощать, не понимать меня, Фуриана, знай лишь — я всегда любил тебя и люблю. В последний раз прими мои поздравления с днем рождения.
Твой брат Финделябр.
Р.S. Силы мои истощены. Приготовления к событию потребовали всей жизненной энергии. В моих опытах нужна была живая вода — я отыскал неизвестный никому лаз в Драконью пещеру, закрытую для жителей страны. Сейчас я отправляюсь туда. Повезет — доберусь до живого озера, тогда целебная влага даст мне дожить до конца Земли и убедиться самому в успехе моей мести. Нет — умру там. Есть лишь одно узкое место в моих расчетах. Если тело мое до самой короткой ночи найдут и предадут огню, перемены остановятся, и враг мой останется жить. Зачем я сообщаю тебе это? Хочется перед кем-то открыться до конца. Доказательств нет. Тебе же, сестричка, зная страсть газетчиков к раздуванию фальшивых сенсаций, едва ли поверят. Выживу — дам знать, но это, по-видимому, призрачная надежда.
Прощай».
Фуриана дошла до конца, жадно, не веря себе перечитала письмо еще раз, хотела прочесть в третий, но лист и конверт растаяли в ее руках.
Внезапно она как бы оказалась в черной пустоте, томительной и зыбкой, и там, эхом откатываясь от невидимых стен, повис над ней жалобный умоляющий крик. Вот замерли последние его отголоски, и немыслимое, непереносимое чувство одиночества сдавило сердце Фурианы. Держась за стену, она поднялась на дрожащих ногах, наткнувшись остановившимся взглядом на мертвое, ничего не отражавшее зеркало в передней… Неведомо откуда, но Фуриана совершенно точно ЗНАЛА — это брат позвал ее в последний раз, уходя в небытие.