Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2
Шрифт:
За отрядом цепко следили глаза медведя — две ледяные искры, в которых блестели проблески если не интеллекта, сравнимого с разумными зверями внешнего мира. Они излучали потустороннее морозное сияние, которое в равной степени завораживало и пугало.
И самое удивительное, что при всем этом, создание не излучало ни капли энергии Реки Мира, а значит, как и все в северных землях, являлось смертным. Не знавшим пути развития в том виде, в котором им пользовались звери внешнего мира.
Иными словами — Хаджар понятия
— Спокойно, — прогудел Бадур и, подняв ладони, вышел вперед. Он показательно держал руки подальше от рукоятей топоров и, когда убедился, что все внимание гиганта сосредоточено только на нем, слегка склонил голову. — Здравствуй, хозяин леса.
Хаджару больших усилий стоило не выхватить клинок. Какой смысл пытаться говорить со смертным зве…
— Леса?! — прогудело чудовище. Оно ударило лапами о камни развалин, на которых стояло, отчего по земле прошла волна дрожи, как при небольшом землетрясении. — Нет больше никакого леса, человек! И нет больше владений, коим я был бы хозяином!
Вместе с рыком из пасти монстра раздавалось едкое зловоние, напоминающее гниль и разложение.
— И я скорблю вместе с тобой, Каменный Страж, — снова чуть склонился Бадур, после чего указал себе за спину — на отряд. — Мы с товарищами следуем в Твердыню, дабы…
— Я знаю кто вы и откуда! — оглушительным рыком перебил монстр. — От тех, что за твоей спиной, воняет скверной! Давно я не чувствовал этого запаха, — медведь начал медленно спускаться с камней. — и плоти чужаков!
— Между нами с тобой лишь слово, — не дрогнул Бадур. — Незачем литься крови, мудрый страж, там, где ей не начертано пролиться.
Медведь ненадолго замер и Хаджару даже на миг показалось, что в искрящихся глазницах создания он заметил нечто, напоминающее ностальгию.
— Слова путей, — протянул монстр. — Но больше нет путей, воин. Наш край умирает. А я стар. И не хочу отправляться в долгий сон, пав от клыков и когтей времени. Мое каменное сердце жаждет битвы. И в битве я найду свой конец. Между нами только слово. И словом я прошу поединка в круге предков.
Бадур вздохнул и опустил ладони. С искренней грустью он покачал головой и произнес:
— Твои слова услышаны, Каменный Страж. С кем из нас ты будешь биться перед глазами предков?
Медведь обвел взглядом отряд, а генерал уже заранее знал, на ком именно задержится взгляд зверя.
Монстр шумно втянул воздух широкими каменными ноздрями.
— В одном из вас я чувствую древний запах. Он не знаком мне, но кровь предков рассказывает о нем истории, — искры в глазницах создания обратились к генералу. — Это будет достойная битва и много историй о ней услышат те, кого не сожрет время.
Бадур проследил взгляд создания и кивнул.
— Да будет так.
С этими словами он миновал немного опешившего Равара
— Я знаю, что это не твой край и не твои традиции, — прошептал северянин. — Но этот страж — последний из Каменных Медведей, населявших эти земли. Судя по его размерам — ему не меньше двухсот лет, так что силы в нем немерено.
— Почему мы…
— Потому что если мы нападем все вместе, то конечно одолеем его, но… — Бадур бросил быстрый взгляд за спину Хаджару. Как раз туда, где сейчас стояли сани, а на них — гном без ног и глаза, старуха ведьма, раненная воительница и маг, лишившийся магии. — Мы не сможем помочь им.
Хаджар выдохнул и кивнул.
— Что-то еще, что я должен знать?
— Только то, что биться со стражем — великая честь.
На это Хаджар никак не отреагировал. За годы странствий ему слишком часто выпадала подобная “великая честь”, чтобы обращать на неё внимание.
Скинув шкуры и шубу, разом промерзая под хлесткими касаниями морозного ветра, Хаджар обнажил Синий Клинок, на миг удивившись тому тонкому, едва заметному сиянию, что окружало меч.
Раньше он подобного не замечал…
— Меня зовут Гармар, сын Гарвара, — создание спустилось с каменного уступа и встало напротив Хаджара, полностью скрывая его своей тенью. — Последний от крови Каменных Медведей Севера. Кто ты, чужестранец, пахнущий нашими землями?
— Хаджар, сын Хавера и…
— Ты не пахнешь путями смертных, — прищурились каменные глазницы. — А твое тело… оно не пахнет плотью смертных. И твоя душа… не пахнет душой смертных. Но может это все из-за скверны, которую я чувствую в тебе. Или может из-за моей старости.
Хаджар только пожал плечами. У него имелось достаточно поводов для раздумий и генерал не собирался включать в их перечень еще и непонятное создание, само существование которого нарушало все известные законы и уклады Безымянного Мира.
Во всяком случае того, что существовал за пределами Северных Земель.
— Мы будем биться в круге предков, странное создание, — прогудел медведь, словно вернув Хаджару его же собственные мысли. — Биться с достоинством и честью, дабы тот, кто уйдет в долгий сон, мог встретить отцов и матерей своей крови с достоинством.
Хаджар едва не скрипнул зубами. Может этот медведь и разменял всего два века, но, проклятье, трепаться он любил не меньше, чем Древние.
Гармар поднял лапу и с силой опустил её на землю. Хаджар покачнулся, но устоял на ногах, а мгновением позже с удивлением увидел, как вокруг них образуется каменная площадка радиусом в двадцать метров, очерченная выползавшими из-под снега каменными зубьями.
Но при этом — Хаджар не ощущал ни всплеска терны, ни, тем более, пресловутой “скверны”. Так что, вариант оставался лишь один — медведь использовал силу Души.