Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2
Шрифт:
— Знаешь, ученик, что Кецаль у некоторых народов считался олицетворением свободы, — продолжил Черный Генерал. — Помнишь науку Империй? О том, что духи, которых призывают Рыцари Духа, делятся на четыре уровня силы? На первом — звериный дух, а на последнем — дух стихии или первозданной силы.
— Как у Доры и Анис.
— Как у Доры и Анис, — кивнул Черный Генерал, а затем повернулся куда-то на запад. — Ты всегда думал, что у тебя слабейший дух — всего лишь первой ступени. Потому что он явился тебе в форме птицы. Но это никогда не было правдой, ученик. Твой дух…
Хаджар смотрел в темные глаза своего спутника. Как много они прошли вместе. Сколько битв и сколько лишений. И кто бы мог подумать, что ключ силы души всегда был заключен именно здесь. В том, что во внешнем мире называют Рыцарем Духа.
— Пришло время, ученик, — прошептал Враг. — идти по этой тропе самостоятельно. Хватит тебе уже полагаться на других.
Хаджар кивнул.
— Прощай, мой верный друг, — произнес он Кецалю.
Но тот не нахмурился, не стал спорить или пытаться убежать, лишь шире расправил крылья, затем взмахнул ими, поднялся в небо, где описал круг над головой Хаджара, а затем упал в крутом пике и слился с силуэтом Хаджара. Одежды, где еще недавно звезды танцевали среди облаков, запылали ярким сиянием и исчезли во вспышке. Потому что у смертного не может быть Зова, даже если он сшит самой Мэб.
А вместе с одеждами исчезло и энергетическое тело.
Потому что у смертного не может быть и следа от Реки Мира и её скверны.
И все же…
Все же Хаджар чувствовал, как ветер шумит рядом. И как сила пылает в его руках.
— Ступай, ученик, — поторопил Черный Генерал. — И покажи им, что такое — меч в руках настоящего смертного. А то, кажется, мир уже забыл, что это такое.
Хаджар исчез, оставив старика в одиночестве сидеть на слегка потрескавшемся валуне. Тот смотрел на опустевшее гнездо на медленно растворявшемся в траве дереве и тяжело вздыхал. Но так было надо. Его ученик должен был забрать ключ к своей силе души. Даже если этот ключ — единственный собеседник узника.
— Я буду по тебе скучать, — протянул Враг, а затем добавил. — Наверное Ляо Фень нашел бы что-то невероятно глубокое в том, что одни народы считали Кецаля символом свободы, а другие… смерти. Хотя — есть ли разница?
Черный Генерал потуже закутался в полы плаща.
Ветер холодал.
Смех все еще звенел в ушах Хаджара, но его ноги крепко стояли на пылающем черным огнем снегу, а руки сжимали Синий Клинок.
— Что? — прогудел волк. — Почему твое сердце бьется?! Что за уродливый артефакт ты использовал, смертный?!
Хаджар стоял в простых одеждах, некогда сделанных ему женой. Простые холщовые штаны, крепкая рубаха, плотные ботинки из кожи кабана, и широкий пояс. Единственная деталь, хоть немного отличавшаяся от того образа, в котором он прожил в собственном доме на границе смертной деревни — синий плащ, лежащий на плечах. На нем раскинул крылья парящий по ветру Кецаль.
— Неплохие чары, смертный, — смеялся волк. — Обменять весь путь развития на второй шанс!
Волк распахнул пасть и поток черного пламени обрушился на Хаджара. Пламени, испепелявшего лед и камень в Стране Севера. Такой бы превратил в безжизненные просторы Чужие Земли, не говоря уже об Империях.
Тонкая полоска синей стали рассекла потоки огня и те исчезли в вихрях восходящих ветров.
Хаджар стоял на островке не пострадавшей от пламени земли, а меч в его руках даже не дрогнул и в груди все так же мерно билось сердце. Сердце из стали.
Теперь он вспомнил. Вспомнил путь в Рубиновую Гору и сражение с Албадуртом, где последний из шаманов подгорного народа выковал ему запасное сердце, но забрал память об этом.
Вот только вместе с сердцем, Хаджар лишился не только энергетического тела, но самой способности к развитию.
Вот только…
Он сжал и разжал ладонь. Сила бушевала на кончиках его пальцев. Настоящая сила. Его собственная. Та, ради которой он веками шел по тропам Безымянного Мира. Не заемная. Настоящая.
Сила Терны — всего окружающего его мира. И сила души — его души.
Он соединил их воедино и взмахнул мечом, порождая ураган ледяных ветров. Те обрушились на волка, ломая его броню, задувая пламя мрака, круша кости и рассекая плоть древнего ужаса.
— Невозможно! — кричал Феденрир, скуля под давлением чужой силы. — Такого не может быть!
Хаджар же, выдохнув, прислушался к ветру и сделал шаг вперед. Плащ раскинулся за его спиной широким крыльями, и генерал мгновенно поднялся на многие километры в небо, где оказался прямо напротив взгляда волка.
Тот, буквально исчезая под давлением режущих плоть ветров, вдруг посмотрел как-то иначе на своего противника.
— Ты… — протянул он сквозь скулеж и кровавые хрипи. — Я узнал те…
— Достаточно, — пресек Хаджар и вытянул перед собой Синий Клинок.
Очередной поток ветра сорвался вспышкой грациозной молнии и пронзил Феденрира, раз и навсегда развеивая Пожирателя Звезд, оставив после него лишь черный песок.
Хаджар же опустился на землю, где около саней стояла молодая девушка, а позади неё — постепенно исчезавшие бутоны цветов, еще не успевшие заледенеть.
И одного взгляда на неё было достаточно, чтобы опознать Гвел.
Она уже водрузила на сани Албадурта, Шакха и Артеуса. Спокойно и безмятежно. Будто вокруг ничего и не происходило.
— Я позабочусь о них, — прошептала она генералу.
Тот кивнул.
— А теперь, — проклятая жрица судьбы отодвинулась в сторону. — Попрощайся. Твой путь к землям Бессмертных, даже с помощью пруда, займет несколько веков. А без того, что находится там, ты не сможешь подняться к Седьмому Небу.
Хаджар подошел к товарищам.
Албадурт первым протянул ему свою руку — единственную уцелевшую конечность.
— Я выкую себе протезы из местной стали, Хаджар-дан, — прогудел, сплевывая кровью, подгорный воин. — И когда придет время, явлюсь на твой зов, где бы ты ни был, мой друг.