Сердце Дракона. Книга 13
Шрифт:
Хозяйка прищурилась и опять водрузила локти на стойку. Густав снова сглотнул.
Кажется, женщине просто нравилось будоражить его воображение. Это напоминало ей о молодости.
– Ты ведь из региона Красного Феникса, да?
– Как догадалась, хозяйка?
Женщина фыркнула и поправила фартук, заставив колыхнуться два огромных шара… а вместе с ними и глаза Густава.
– Седент не так далеко от Белого Дракона. Здесь много выходцев оттуда. Так что сегодня они празднуют семьдесят пять лет со дня битвы у
– Битва у Хребта Дракона? Никогда не слышал о такой.
– Ну так оно и понятно – ты ведь из Феникса… Впрочем, заказывать будешь или, может…
Намек хозяйки, учитывая ее кивок на дверь, ведущую в подсобку, был весьма недвусмыслен, но…
– А, так ты по делам, – мигом погрустнела и выпрямилась, пряча формы, хозяйка. – Ну и что тебя привело в наш маленький Седент?
– Я путешествую по этим землям уже многие годы, хозяйка, – Густав отпил из поставленной ему чарки, – ищу свой путь, чтобы стать истинным адептом. И для этого вызываю на бой каждого, кто называет себя мечником. Иными словами – коллекционирую вывески школ фехтования городов и сел.
– И как, много уже собрал?
– Триста сорок девять.
Хозяйка замерла, а затем еще раз внимательно осмотрела посетителя.
– Ты ведь Густав Серобородый?
– Он самый. – Густав пригладил свою гордость – серебристую густую бороду.
– Тогда мой тебе совет, Густав Серобородый, давай я за три серебрянки налью тебе еще браги и поставлю самое лучшее и свежее рагу.
– А что взамен?
– А взамен, – лицо хозяйки помрачнело, – ты соберешь свои добро и уедешь из города.
– С какой это стати?
– С такой, что свой юбилей – очередную вывеску школы фехтования – ты здесь не найдешь.
– Да? – Густав залпом осушил чарку и с шумом стукнул ей о столешницу. – Это мы еще посмотрим. – Он, демонстрируя ловкость и прыткость барса, вскочил на стойку и крикнул: – Эй, седентцы! Я, Густав Серобородый, известный охотник за мастерами школ фехтования, прибыл в ваш город, чтобы вызвать на бой вашего мастера! Я слышал, что он пожилой воин, чьи волосы уже давно побила седина! Всю его левую руку покрывает татуировка красного, черного и синего цветов. Скажите мне, где его можно найти, и отправляйтесь со мной, чтобы увидеть, как я одолею его в честном бою!
В недавно шумном, гудящем зале вдруг повисла тишина.
А затем люди зашептались.
– Он действительно собирается вызвать на бой старика?
– Того самого старика, у которого маленькая школа меча?
– Да, того самого.
– Перепил, что ли?
– Или головой ударился…
Густав, видя, что в провожатые никто не набивается, отвязал от пояса тугой кошель и наглядно им прозвенел.
– Здесь сорок серебрушек, господа. Их я отдам тому, кто проводит меня к старику!
Люди переглянулись, но никто так и не подался вперед. Пока наконец это не сделал
– Пойдем, Густав. Только деньги оставь себе.
– Откуда такая щедрость, кузнец?
– Это не щедрость, Серобородый, – пробасил огромный детина, – просто тебе ведь надо будет на что-то нанимать себе лекарей. А теперь пойдем.
Вместе они вышли из “Ершистого кота”, который уже спустя несколько мгновений вернулся к своему веселью и празднику.
Все же – семьдесят пять лет со дня битвы у Хребта Дракона. Для тех немногих, кто жил когда-то в Белом Драконе, это была знаменательная дата. И все они в тот вечер пили и пели в “Ершистом коте”.
Глава 1130
Ночь в Седенте не была той темной мглой, в которой каждая тень казалась неведомым монстром или хищным зверем. Прореженная огнями, заполненная гуляющими горожанами, бродячими менестрелями, бардами и циркачами, ночная жизнь города была едва ли не ярче, чем дневная.
Но чем дальше от центра и ближе к окраинам, тем тише становились звуки, реже сверкали во тьме огни и все больше и больше мгла становилась похожа на лесную.
Густую, непроглядную завесу.
Вот только если на природе тени представали в образе зверей, то здесь – в виде бандитов и разбойников. Но Густав их не боялся.
Уже давно миновали те годы, когда простые смертные ступеней Телесных узлов или даже рек могли его хотя бы ранить. В его руках лежал артефактный меч Духовного уровня, а сам он являлся практикующим, стоящим на самой грани становления истинным адептом – трансформации новой души.
– Расскажи мне о вашем мастере, кузнец, – попросил Густав, показательно для всех, кто во тьме мог наблюдать за ним, поправляя ножны у пояса. – Путь, видимо, неблизкий, так что лучше скоротаем его за парой слов.
– Соглашусь, – прогудел грузный работяга. Работа и гены делали его таким. Кузнечество в основном являлось наследственным, сакральным искусством. – Все равно пара слов – все, что у тебя есть, если ты не решишь отказаться от своей бредовой идеи.
– Старик настолько страшен, кузнец? – хмыкнул в бороду Густав.
– Жарг, Серобородый, меня зовут Жарг.
– Очень приятно, Жарг, – без тени иронии кивнул Густав. Все же не каждый вечер встретишь смертного, который откажется от звонкого металла, исходя из своих личных убеждений. – Ну так что сможешь рассказать про старика?
Жарг задумался на какое-то время. Густав чувствовал, что кузнец, как и он сам, не испытывает страха перед теми, кто таился в ночной мгле.
Хотя, с другой стороны, кто в своем уме нападет на такого детину, у которого в плечах спрятался не один, а сразу два аршина?