Сердце Дракона. Книга 4
Шрифт:
– Могу ли я уже сейчас сделать небольшое замечание, достопочтенный Рахаим?
– Вы здесь для этого и находитесь, Северянин.
Видят боги, эти самые боги умели насмехаться над смертными.
– Я бы посоветовал так же присоединить к делу островитянина Эйнена. Его техники тени просто бесподобны. Могут возникнуть ситуации, когда от него будет зависеть судьба всего каравана.
Рахаим повернулся к Шакару.
– Северянин прав. Эйнен порой пугает даже меня.
– Да будет так. Ты, Северянин, – все же странная манера постоянной смены
Хаджар поклонился, отсалютовал на местный манер и покинул дилижанс. Его не провожали, да это и не требовалось. Хаджар даже был рад возможности побыть одному (пусть и весьма относительно, учитывая идущий мимо караван).
Ему требовалось все максимально подробно обдумывать. А как говорил его брат – две головы всегда лучше, чем одна, да и то пустая Хаджарская.
Спустя час Хаджар вернулся к своему звену. Он немного покатал на плечах дочь Зурха. Успел спеть ей и рассказать две сказки. Только после этого «мутный» отец позвал дочку обратно в дилижанс, а из тени возник Эйнен.
На ходу оба они закурили трубки, а островитянин внимательно слушал подробный рассказ Хаджара. Тот не стал ничего утаивать от Эйнена. Попросту не видел в этом никакого смысла. Такой открытый диалог весьма положительно отразился на душевном состоянии Хаджара.
Было приятно свободно что-то с кем-то обсуждать, не боясь выдать какой-нибудь своей тайны.
Внезапно Хаджар понял, что у него вообще практически не осталось тайн. Если, конечно, не считать чужого сердца под ребрами.
Подобное осознание сделало шаг Хаджара быстрее и легче, пусть он пока и сам того не осознавал.
– Значит, мы плывем в пасть к акуле и надеемся, что она нас не съест, – резюмировал Эйнен.
– При этом из нас сочится кровь, мы отчаянно барахтаемся, а акул становится все больше.
– Не буду отрицать, Хаджар, я рад тому, что ты вспомнил обо мне, – внезапно улыбнулся (по-настоящему, чем едва не заставил Хаджара споткнуться) островитянин. – Встречать опасность лицом к лицу, какой бы она ни была, мне больше по душе, чем прятаться в тени.
– Я думал, в этом ты лучший.
Улыбка на лице Эйнена стала еще шире.
– Ты еще не видел, в чем я действительно лучший, варвар. И, слышит Великая Черепаха, лучше бы мне не пришлось это демонстрировать. Спокойное море всегда лучше, чем кровавое.
Да, действительно, порой островитянин пугал.
Хаджар посмотрел в сторону заката, к которому они двигались. Кажется, тот штиль, сквозь который они шли в течение прошлого месяца, оказался не более чем затишьем перед бурей.
Хаджар слегка сжал рукоять своего простого, но добротного безымянного меча.
Видят боги, он встретит эту бурю с распростертыми объятиями. Ведь если и существовала эта клятая библиотека, то в ней наверняка можно было бы найти несколько записей о богах.
Теперь уже не только на лице Эйнена
Хаджар ощущал, что сделал в сторону своей цели миниатюрный, но шаг.
Глава 271
Хаджар ловко увернулся от выстрелившего в его сторону посоха. Тот просвистел всего в паре сантиметров от виска. За спиной расцвел бутон чернильного коралла, сорвавшегося с железного набалдашника.
Эйнен слегка дернул запястьем левой руки и выпрямил локоть правой. Его посох тут же превратился из безжизненного куска странного дерева в хлесткий кнут.
По спине Хаджара будто слон бивнем ударил.
Зарывшись лицом в песок, Хаджар ушел перекатом в сторону и мгновенно вскочил на ноги.
– Ты быстр для мечника, Северянин, – Эйнен упер посох в «землю» и вытер пот со лба, – но медлителен для воина.
Еще никогда в жизни Хаджара не называли медленным. Он всегда полагал, что скорость – его конек.
– Посмотрим. – Губы Хаджара растянула азартная улыбка.
Согнув колени, Хаджар убрал клинок обратно в ножны. Затем, будто молния, он выхватил его, подкрепляя движения энергией и стойкой «Весеннего ветра».
Удар получился настолько быстрым, что собравшиеся посмотреть на спарринг зрители вместо дракона увидели лишь вспышки солнца на черных чешуйках Хозяина Небес.
Эйнен провел посохом по песку, поднимая в небо целую бурю. Не такую плотную и… «магическую», как Шакар. Нет, островитянин просто на мгновение закрыл обзор противнику. Когда же песок осел, то удар Хаджара уже увяз в распахнутой обезьяньей пасти.
Самого островитянина нигде не было.
Выставив перед собой клинок в защитной стойке, Хаджар крутился и озирался по сторонам. Он пытался отыскать спрятавшегося в своих тенях Эйнена. Но ни один орган чувств не мог дать Хаджару хотя бы приблизительной информации о местонахождении противника.
Глаза видели лишь алый песок, окрашенный приближающимся рассветом. Уши слышали шепотки зрителей, собравшихся на ближайшем бархане. Кожа чувствовала дуновения западного ветра, но и в его ласках и шепоте не было ни следа Эйнена.
Все, что оставалось Хаджару – рассчитывать на реакцию и интуицию.
Внезапно в бок что-то укололо. Совсем не сильно, но все же ощутимо.
Хаджар ударил клинком наотмашь. С плоскости сорвался серп энергии меча, рассекший один из небольших барханов, но ни вскрика, ни капли крови.
Эйнен, появившийся из ниоткуда и оставивший на плече Хаджара черную метку, снова исчез в никуда. Затем еще несколько черных вспышек, всполохи от энергии меча, рассеченные барханы, но ни одного пореза на теле Эйнена. Он все так же прятался в тенях, а на Хаджаре постепенно проявлялся иероглиф «варвар».
– Ну ладно, – только шире улыбнулся Хаджар.
Вспомнив трюк Шакара, которым тот расправился с племянником, Хаджар прикрыл глаза. Он обратился к внутреннему мечу, маячившему где-то среди черноты и пустоты его сознания.