Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
Интересно, эти агонизирующие, обугленные тела… Чтобы они сказали, узнай, что пали от меча принцессы?
Юношу, рвущегося в бою, это не волновало. Он взял копье обеими руками и резко выстрелил им. Он даже что-то выкрикнул, а вокруг его запястий закружились вихри серой энергии.
В сторону Элейн едва ли не пролился дождь из едва заметных, серых пик. Десятки, они летели к её торсу, рукам и ногам. Коснись такая кожи и порез глубиной в ладонь будет обеспечен. Все же, служивые с рудника были весьма неплохими практикующими.
Хаджар, наверное, увернулся
От её ступней отошла настоящая волна огня. Трехметровое цунами, поглотившее сперва технику, а затем и самого юношу. Она накрыла его морским валом, а когда расплескалась алыми брызгами, то от парнишки не осталось даже сапог.
Элейн была стремительна и ужаса в своем полном ярости и огня стиле. Каждым взмахом она посылала в сторону противников огненные дуги, очень похожие на “удары клинка”, но пока еще не таящие в себе столь глубоких знаний. Но даже этого хватило, чтобы солдаты, десятки из которых уже давно обернулись дымящимися головешками, развернулись и побежали прочь.
С криками они бросали свое оружие в попытках сесть на лошадей, не разбирающих от страха дороги.
Элейн не собиралась отпускать никого из них.
Она оттолкнулась от земли и взмыла в небо. Там, где-то в вышине, она зависла на мгновение. Будто бы дух огня или богиня битвы. Она что-то прошептала и её окутали потоки оранжевой энергии. В ту же секунду, принцесса провела указательным и средним пальцами по клинку, а затем взмахнула им направляя удар вниз- к земле.
Вместе с Элейн, с неба падали и тысячи огненных перьев. Они пылали, оставляя за собой туманный след тусклого пламени. Солдаты, которых коснулась эта монструозная, бьющая по площади техника, умирали еще до того, как их плоть занималась огнем и обугливалась.
На поверку, перья оказались клинками – клонами того, что держала в руках запыхавшаяся Элейн.
– Будь ты проклята, – сквозь зубы прокряхтел один из умирающих солдат.
Перо не убило его сразу, как остальных, а лишь задело артерию. Кровь он не истек – огонь тут же прижег рану. Так что смерть его ждала куда более ужасная – его жрал ненасытный огонь и укусы этого монстра были куда как страшнее, нежели зубы любого из зверей.
Не желая отправляться к праотцам бесславным, черным угольком, солдат сделал последнее, на что было способно его тело. Он достал из-за голенища нож из особого материала. Очень похожего на обсидиан, но намного более плотный.
Принцесса не могла знать, что это такое.
Хаджар же успел выкрикнуть лишь:
– Элейн!
От такого крика даже самые бравые офицеры Безумной Армии тут же приходили в себя. Элейн же впала в ступор. Такой, как если бы человек внезапно рухнул в колодец собственных воспоминаний о давно забытом сне.
Этого секундного замешательства хватило, чтобы солдат, процедив проклятье, вонзил кинжал в область солнечного сплетения.
Прозвучал взрыв. Волны энергии взмыли в небо, превратив землю в бушующее море. Волны песка и
Хаджар был быстр. Возможно, он был быстрейшим мечников во всем Лидусе. Он размазался черной тенью, похожей на полет пяти воронов – его самая быстрая форма техники “Десяти Воронов”. Этого было достаточно, чтобы вытащить Элейн из расцветающего инферно, но…
Взрыв обернулся для хаджара распускающимся бутоном тюльпана. Огненные всполохи – сорванными ветром лепестками. От безумной скорости, кожа на теле Хаджара рвалась старой тканью. Кровь пропитала его одежды. Из глаз, ушей и ноздрей потекли кровавые струйки.
Он подхватил ставшую необычайно легкой Элейн и оттолкнулся от земли. На такой скорости простой толчок обернулся небольшим взрывом, вырывшим ямку сантиметров десяти в диаметре.
Одним прыжком он преодолел едва ли не десяток метров. Затем еще один хлопок и вот они уже стоят за пределами деревни. Хаджар обнимал сестру сзади. Её волосы теперь пахли кровью и дымом, а не летним лугом и полевыми цветами.
Они кричали что-то. Звала Негу. Звала Омарика. Их веселых детей и всех тех ребятишек, кому она мастерила куклы. Нов место ответов, были слышны лишь все затихающие крики горящих людей и треск разрушающихся домов.
Дым, поднимающийся от пожара, закрыл собой солнце, погружая окружавшие их земли под темный покров.
Элейн кричала, плакала и пыталась вырваться из рук Хаджара, но тот крепко держал сестру. Держал и мысленно просил прощения.
У всех тех, кто погиб, когда солдат использовал артефакт, разрушавший ядро силы практикующего и адепта.
Просил и у Элейн, которую он заставил пережить то, что она должна была пережить. Ради его дурацкого, безумного плана. Полного мести и злобы. Вовсе не ради справедливости и не во имя людей, чьи тела сейчас обращались в черный прах.
Принцесса плакала до тех пор, когда не закончились слезы. Она еще долго тряслась в беззвучных, сухих рыданиях. Уже не вырывалась из рук Хаджара, а повисла в них, безвольной куклой.
Развевался плащ Хаджара. Лицо обжигал жар костровища. Крики давно смолкли. Остался только треск сгорающего дерева.
Хаджар в последний раз вгляделся в оранжевое зарево. Однажды, когда придет его час встать перед судом праотцов, он выдержит слово о том, что стал причиной смерти сотни селян.
На фоне десятков тысяч тех, что он загубил во время войны – что значат лишь несколько сотен невинных душ.
Убедившись в том, что Элейн пришла в себя и может стоять самостоятельно, Хаджар освободил её из своих объятий.
– Пойдемте, моя принцесса, – произнес Хаджар и развернулся.
Не успел он сделать и шага, как правую сторону его шеи лизнул горячий, острый металл.
На фоне догорающей деревни стояли двое.
Принцесса держала меч у артерии генерала и не собиралась его опускать.
– Не кажется ли вам, что вы повторяетесь, моя принцесса?
Глава 221