Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
– У всех свои причуды…
Еще некоторое время они спорили на тему наготы и варварства отдельно взятых регионов. Хаджар никак не мог понять, что такого уникального островитяне обнаружили в наготе, а Эйнен наоборот – давил на термин “срам”.
Таким легким, пустым диалогом, они пытались снять стресс и напряжение. Все же, чем сильнее воин, тем труднее ему дается осознание собственного бессилия. А в данном случае, это самое бессилие было щедро приправлено темнотой и темницей.
– Постой, Хаджар, – голос Эйнена стал серьезным. Хотя, островитянин
И, в очередной раз, будто горожане только и ждали момента, чтобы эффектно появится, в темноте зазвучали шаги.
Глава 335
Шаги все приближались и приближались. Их источником, по меньшей мере, служил десяток ног. Нестройный хор густого эхо обволакивал сознание и будоражил воображение.
– А ну не подходите, крысы подземные! – выкрикнул Эйнен. Его нервы сдали первыми.
– Этому кляп в рот вставь, – распорядился сухой, старческий голос.
Вскоре на краю “темницы” показались трое. В белых, странных одеждах. Угловатых, грубо сшитых, с швами наружу, заплатанных и давно нестиранных. Вряд ли обладатель подобных одеяний будет обладать высоким социальным статусом.
Судя по звукам (в основном – по мычанию Эйнена), такая же тройка появилась и на парапете его ванны.
В руках они держали длинные, стальные палки. Две увенчивали лески с явно само-затягивающимся узлом. Увидев же третью, Хаджар непроизвольно вздохнул. Одновременно устало, разочарованно и обнадеженно.
Третья палка заканчивалась вполне себе прозаичным рабским ошейником с жалом, смазанным ядом. Один укол и любой практикующий окажется лишен досутпа к энергии. Весьма действенное и мерзостное зелье.
По иронии судьбы – самый ходовой товар среди алхимиков ближайших регинов.
– Ну давай, лепи уже, – рыкнул Хаджар на мальчишку, ходящего вдоль бортика.
Юнец, еще, наверное и голой девушки не видевший, никак не решался подойти к ванной ближе. Он старался нацепить ошейник на Хаджара, сохраняя при этом как можно большую дистанцию. Понятное дело, получалось не ахти.
– Дай сюда, – проворчал тот самый старческий голос, распорядившийся “заткнуть” Эйнена.
За последнее Хаджар был даже несколько благодарен. Сколько дней он мечтал о том же самом…
Выдернув из рук опешившего мальчишки стальной прут, на “сцене” появился предводитель… слуг. Учитывая отсутствие рабских ошейников, но довольно скромный внешний вид, это явно были слуги.
Сам же старик, видимо – начальник, выглядел не лучше. Смерив Хаджара таким взглядом, что действительно вспоминались крысы, он резким движением нацепил ошейник и, повернув ручку прута, защелкнул дву дуги.
Такой же щелчок прозвучал и со стороны Эйнена.
– Сливай раствор, – приказал старик, вручая палку тому самому юноше.
– Да, Салиф, – поклонился один из тройки.
Пока Хаджара, будто бешенного пса, держали
Где-то внизу заскрипела тяжелая заслонка, и, с весьма неприятным чавканьем, зеленый клей начал медленно стекать в открывшееся отверстие. По мере того, как тело освобождалось из вязкого плена, Хаджар потихоньку начинал шевелить конечностями.
Давалось это с трудом. Несмотря на все “питательные” свойства жижи, с атрофией мышц она ничего поделать не могла. Благо отравленный шип блокировал лишь внешнее проявление энергии, а вот циркулировать её внутри никто не мешал.
Постепенно, восстанавливая ток силы по меридианам, Хаджар начинал вновь ощущать власть над собственным телом.
– Вставай, – едва ли не пропищал мальчишка. – вставай, чужак.
Его резкий рывок прута отозвался раскатами боли по всему телу. Хаджар, в данный момент, был только рад этому заносящему, острому чувству. Спустя несколько недель заточения, ему это показалось сродни легкому, теплому летнему дождю. Слегка покалывающему, в чем-то мерзкому, но в целом – приятному.
Поднявшись, нисколько не стесняясь своей наготы, Хаджар кинул на мальчишку быстрый, острый взгляд. Тот поежился и спрятал глаза где-то на уровне пола.
Явно не боец.
Кое-как, шатаясь, пару раз споткнувшись и разбив колени с ладонями, Хаджар выбрался за пределы ванной.
Оглядевшись, он едва сдержался, чтобы не выругаться. Не то чтобы его смущало сквернословить в присутствии безусых юнцов, но ругань, зачастую, проявление слабости. А последнее, что должен делать пленник или, того хуже, раб – демонстрировать факт превосходства своего пленителя.
То место, где они с Эйненом (его, так же качающегося и пытавшегося хоть как-то скрыть “срам”, как раз выволокли из ванны) находились последние полтора месяца больше всего походило на купальни. Таких вот, сейчас пустующих, камер здесь находилось не меньше четырех десятков.
Сложно представить, сколько народа здесь могло пребывать одновременно.
– Держите их крепче, – старик, убедившись в том, что ошейники крепко держаться на пленных, пошел вперед. – если они кого-то из вас отправят к праотцам, виноваты будете сами.
– Да, Салиф, – хором “отсалютовали” слуги.
По левую и правую сторону от Хаджара встали еще двое юнцов. Они, довольно-таки ловко, накинули ему на шею уздечки. Сформировав нечто вроде наконечника стрелы, так они и потянули пленника в сторону выхода.
Тот, к удивлению Хаджара, действительно был загорожен каменной дверью. Она немного напоминала ту, что он уже видел в сокровищнице шейха Курхадана. Такая же массивная, но даже с виду – весьма функциональная.
Изрисованная разнообразными узорами и письменами, она слегка светилась в полумраке пещеры. Подобное сходство наводило на некоторые мысли… которые пришлось оставить “на потом”.