Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
– Сыграй, Хаджар и поговорим о делах.
Никто и не сомневался, что Парис не просто так пригласил их к себе.
Хаджар бережно и осторожно притронулся к струнам. Он на слух подтянул колки – такое забытое и словно бы чуждое чувство. Прошелся пальцами по обтянутой кожей, овальной базе инструмента. Уселся так, чтобы уложить Ронг’Жа изгибом на колено.
Казалось, что последний раз он играл в прошлой жизни…
– Увы, я забыл почти все песни, – извинился Хаджар.
И это было чистой правдой. При работающей нейросети он не считал нужным запоминать тексты
– Почти – хорошее слово, – заметил Парис. – сыграй ту, что помнишь.
Хаджар кивнул и заиграл. Странно, но он отчетливо помнил лишь одну. Ту, что ему играла в детстве мама.
Песнь о Черном Генерале.
О том, как он был убит Богом Войны за то, что тот хотел помочь человеку стать богом. И о том, как он воскрес, чтобы погрузить во тьму половину мира.
Убийца демонов и богов, враг Яшмового Императора, погибель для всего сущего.
Хаджару нравилась эта песня.
От неё веяло благородством.
А его, порой, так нехватало под Вечерними Звездами.
Глава 347
Песня закончилась и не без сожаления Хаджар отложил Ронг’Жа в сторону. Сделал он это не без сожаления. Десять минут игры пробудили в нем полузабытые ощущения. Играть ему нравилось почти так же, как сражаться.
– Хорошая песня, – кивнул Парис, доливая в чарки вина. – никогда не слышал о Черном Генерале.
– У нас на островах его тоже редко упоминают, – согласись Эйнен. – только в детских страшилках или в качестве плохо примера.
– Мне мама в детстве о нем часто пела, – пожал плечами Хаджар.
– О, ну это многое объясняет, – закивал Эйнен и, не давая Хаджару шанса возмутиться, повернулся к хозяину дома. – достопочтенный Парис, не имея цели оскорбить ваше гостеприимство, но для чего вы нас пригласили?
Видимо, островитянин как и Кариса не очень любил терять время на праздную вежливость. Хаджар же никогда не был против легкого диалога ни о чем. Слишком редко когда у него выдавалась такая возможность.
Парис, так и не допив вино, отставил чарку в сторону. Он вытер губы краем рукава (у местных это было чем-то самим собой разумеющемся, когда как у Хаджара вызвало оторопь. И кто еще варвар?!) и взмахом руки закрыл дверь и ставни.
Для него это был простой жест, но Хаджар едва не поперхнулся хмелем. Никто в Лидусе не был способен на подобное!
– Начнем с того, что именно я погружал вас в раствор Зеленой Тюрьмы, – сходу признался Парис.
Хаджар и Эйнен напряглись. Руки невольно легли на оружие, но коснуться не позволил закон гостеприимства. Поднять руку на радушного хозяина означало покрыть себя и свой род меткой бесчестия. Только зверь способен укусить руку дающего. Человек – никогда.
– И за это время мне пришлось провести исследование ваших тел. Признаться, мне еще не доводилось видеть таких… крепких практикующих. Уже сейчас вас по силе можно сравнить с Небесными Солдатами средних стадий. Достижение, которое вызывает уважение и толику страха. Не думаю, что в Яме найдутся сущетва, которые смогут угрожать вашим
– Значит этот год не будет так тяжел, – подвел итог Эйнен. По нему было видно, что ему перестало нравиться общество радушного исследователя.
– Конечно, – согласился Парис, передавая мундштук кальяна островитянину. Тот, хоть и не сразу, но принял. Гостеприимство обязывало. – ваше право провести этот год в бессмысленных, для вас, сражениях со слабыми противниками.
– Жизнь научила, – Хаджар посмотрел в разноцветные глаза исследователя. – что после таких слов обычно следует “но”.
– И здесь оно присутствует, – кивнул Парис. – я не просто так посоветовал вам отправиться на аукцион.
– Он действительно расширил наши границы и…
– Нет-нет-нет, – замахал руками исследователь. – не надо этого, Хаджар. Не пытайся показаться мне глупым. Ты слышал и видел все своим глазами.
Эйнен с Хаджаром в который раз переглянулись. Это им заменяло язык жестов, который Хаджар использовал с Неро.
Они оба действительно слышали про Охотников отдела Исследователей. Да и к тому же – откуда брались все те артефакты, которые привозили в дом Ста Монет. И откуда в Яме звери, которых никак не могло просто так завестись под многокилометровой толщей камней и песка.
Нет, всех их явно кто-то сюда доставил.
– На что вы намекаете, достопочтенный Парис? – в тоне Хаджара сквозил официоз.
– На то, что у вас есть простой выбор, – исследователь приня кальян обратно и выдохнул густое облако сладкого дыма. – вы можете прожить пустой и серый год, а можете попробовать себя среди неизведанных регионов Моря Песка. Среди таких опасностей и испытаний, о которых еще сотни лет слагают песни и рассказывают сказки.
Эйнен с Хаджаром задумались. Хаджар уже испытал на себе что такое, когда о тебе пишут песни. Не найдя ничего особенного в славе, он её не искал, что, наверное, сильно его отличало от подавляющего большинства практикующих и адептов. Для них слава – все равно что твердая валюта.
Так что этот момент он пропустил мимо ушей.
Куда как больше его интересовала возможность выбраться наружу. Это открывало пусть и маленькое, но окошко к возможности уйти отсюда раньше, чем минет целый год. К тому же неизведанные регионы Моря Песка?
Раньше, во времена бытности Безумным Генералом, Хаджар мог легко плевать на все эти “ресурсы и ингредиенты”. Но чем дальше он продвигался по пути развития, тем отчетливее понимал, что одного лишь голого таланта становиться недостаточно. Темп его развития лишь замедлялся, а не ускорялся.
Ему тоже следовало ввязаться в гонку за ресурсы. Без этого он никогда не сможет стоять вровень с теми, кому повезло родиться в империи. Чего уж говорить про тех, кто живет в стране, способной создать Стеллу, проверяющей уровень таланта практикующего.
Парис, конечно, делал это предложение не из альтруизма. Он по-любому имел с этого предприятия собственную выгоду. И как простой человек (деревянная мебель тому в подтверждение) и как Исследователь. Так что особых иллюзий на тему его “доброты” питать не стоило.