Сердце Дракона. Том 10
Шрифт:
Боль ушла.
Она оставила за собой гниющую пропасть бездонной пустоты, в которую скатывалась надорванная, потрескавшаяся духа Хаджара. Рассеченная при рождении на две части, она всегда к ней стремилась.
Но затем натолкнулась на первую плотину – метку Духа Меча. Искусственный Дух не собирался отпускать своего послушника на тот свет и встал на пути этой бездны.
А затем появилось и истинное Имя. То, что Хаджар заслужил сам. То, что являлось олицетворением его “я”. И это стало второй платиной.
Вместе они долгие годы удерживали душу Хаджара
Первую же Хаджар, все те же долгие годы, пробивал самостоятельно. И теперь, сквозь множество отверстий, его душа постепенно утекала внутрь голодной бездны.
– Надо же, какой интересный эффект, – Макин с любопытством разглядывал руку адепта. Недавно полностью покрытая красными письменами, теперь она сверкала девственной чистой, розоватой, даже не смуглой, как остальная часть тела, кожей. – Впрочем…
Макин продолжил читать на распев заклинания. Его, казалось, сухие и неподвижные руки, вдруг превратились в две гибкие лозы. Сотни символов, тысячи слов, множество разнообразных ингредиентов. Все это закружилось вокруг мерцающей над книгой пилюлей Сотни Голосов.
И так, до тех пор, пока та не вспыхнула и не опустилась на тень, отбрасываемую от книги, ярким, сиреневым комочком.
– Наконец-то… – прошептал Макин. – узри, ученик, величайшее творении алхимии со времен эпохи Пьяного Монаха! Сотни тысяч лет в этом мире не появлялось ничего подобного! Семнадцать веков и три года у меня ушло на то, чтобы её приготовить! Вся моя жизнь в этом крошечном шарике! И, приняв его, я вознесусь над этим бренным миром и увижу, что находиться там, за пределами Истинного Королевства!
Макин бережно поднял пилюлю и, не закрывая глаз, положил на свой вытянутый, почти змеиный язык. Затем проглотил и рухнул на стул.
– О да, – прошептал он. – Я чувствую! Я чувствую… Я чувствую?
А затем Макин закашлялся. Схватившись за горло, сильнейший маг Дарнаса рухнул на пол. Он забился в конвульсиях, задергался в агонии еще более жуткой, нежели в той, в которой бился застывший на алтаре Хаджар.
– Нет! – кричал Макин. – Это мое! Не отдам! ЭТО МОЕ!
Но, сколько бы он не ревел, не бился в агонии, а все равно не мог удержать утекающую сквозь энергетическое тело, силу. Его Ядро стремительно уменьшалось в размерах, аура слабела и так, до тех пор, пока не опустилась до ступени Рыцаря Духа начальной стадии.
– Что это… что со мной?
– Пилюля Ста Тысяч Душ, учитель, – Эйнен, обнажив лезвие шеста-копья. – я так подозреваю, что это еще более древняя дрянь чем та, которую вы создали. А может даже её предшественница.
– Что ты…
Эйнен достал из-за пазухи лиловую пилюлю, облаченную в белесую, туманную субстанцию.
– Даже великие люди порой поражаются фокусам смертных, – проговорил Эйнен. – особенно, когда они зависят лишь от ловкости рук.
Макин вспомнил, как Эйнен, по его же приказу, приблизился к своему другу, а затем отошел обратно за спину. Всего доля мгновения. Всего
Он так привык за всю свою жизнь ориентироваться на мельчайшие брызги в потоках Реки Мира, на тончайшие манипуляции волей, что просто не счел нужным следить за простым мясом – руками.
– Даже так, – Макин собрал все свои душевные силы воедино. – Я все еще подчиняю Истинное Корол…
Он не смог договорить.
Плотные путы зеленого света не дали ему пошевелить даже пальцем.
– Проклятье, когда вы говорили, что в плане есть нюансы, я и подумать не мог, что такие, – донесся из тьмы голос Карейна.
– Убить высокопоставленного волшебника – Наставника школы Святого Неба, Макина Серого, это, достопочтенные, государственное преступление, – вторил ему голос Рекки. – но, впервые, я рада, что участвую в подобном. Убить Императора? Уничтожить знать? Вы не в своем уме, Наставник.
Из теней, будто из дверей, вышел почти весь отряд Хаджара. Здесь не было лишь Анис и Анетт.
– Возможно, вам интересно, учитель, – Эйнен тоном дал понять, что думает на тему слова “учитель”. – Почему я смог избежать вашего проклятья разума и не стал вашей марионеткой?
За его спиной Дора держала свой молот, с которого и струился яркий зеленый свет. Макин смотрел на него и чувствовал в нем силу Божественной техники. Достаточно мощной и довлеющий, чтобы сдержать его Истинное Королевство.
Но откуда у Эльфийки столь могучая техника, в которой явно чувствовалось присутствие живого, лесного Духа?!
– Все просто, – Эйнен протянул правую ладонь. Та, вдруг, замерцала, а потом на её поверхности показался тонкий шрам. В отличии от других шрамов клятвы, этот было видно невооруженным взглядом. Слишком глубокий. Будто пронзивший не кожу и плоть, а даже душу.
В глазах Макина читалось удивление и поражение.
– Братская клятва, Наставник Макин, – Рекка развела руками. – даже я не подозревала, что между варваром и островитянином подобные отношения. За последние десять веков истории столицы, действительно сильные адепты приносили её между собой лишь четыре раза, так что не виню вас в вашей недольнозоркости.
– И все же, – вздохнул Карейн. – Я не представляю, чтобы я принес кому-то братскую клятву.
– Тебе бы… её никто и… не дал, – прошептала Дора. Техника явно давалась ей с трудом.
– Вы правильно сказали, учитель, – Эйнен выпрямился. – пришло время заканчивать, – он занес лезвие копье над лбом Макина. – я благодарю вас за все те знания, которые мне удалось у вас выкрасть. Но если вы думали, что в этом мире есть хоть что-то, что сможет заставить меня предать брата, то вы глупы.
– Какая страстная речь, – Карейн обхватил себя за плечи и закачался в разные стороны. – Не думал, что наш лысый страшила способен на такие длинные деферам…
Остаток фразы Карейна заглушил неприятный, хрустящий звук. Шесть-копье пронзил череп Макина и его душа, спустя мгновение, унеслась к дому праотцов.