Сердце Дракона. Том 10
Шрифт:
Ведущие над ней даже посмеивались по этому поводу. Что девушка с такой внешностью должна была пиарить себя на телевидении, а не на радио.
А Елена отшучивалась, что для того, чтобы попасть на радио, ей нужно терпеть изнасилование своих ушей, а на телевидение – чего-то другого.
Она была красива. Настолько, что Хаджар, когда увидел её у себя в палате, впервые в жизни пожалел, что он не может дотронуться до овала её лица, запустить пальцы во вьющиеся, длинные, густые волосы.
Не может заглянуть внутрь томных, зеленых
Но он мог писать с ней треки. Один, второй, третий. Электронная музыка с живым голосом не была чем-то новым для мира, но то, что они делали с Еленой, взрывало чарты.
За неполных полгода она превратилась в звезду мирового масштаба. Концерты, турне, участие в съемках вечерних шоу, первая роль в каком-то замшелом Голливудском фильме, но даже этому она была безмерно рада.
Шутила, что теперь не ей придется терпеть домогательства, а тем, кто принесет ей не тот кофе.
Кофе Елена, кстати, терпеть не могла. Предпочитала ему клубничный, крепкий чай.
Сперва она проводила с ним каждый вечер.
Приходила, играла на гитаре и терпела его молчаливое согласие с тем, что он никак не моет повлиять на её присутствие.
Встать и выгнать её он никак не мог. Да чего уж там – даже левой рукой шевелить был не в состоянии – только правой. Какое там встать.
А она веселилась, шутила, приносила ему еду и напитки, слушала музыку и играла свою.
День за днем действовала ему на нервы. А потом, вдруг, не пришла.
Первый час он был рад, второй находился в растерянности, а на третий понял, что должен её найти. Он использовал всю мощь социальных сетей, чтобы выяснить, что она даже не уходила из больницы.
Так устала, что выйдя в коридор, села на стулья для “ожидающих” и уснула.
Тогда он написал для неё первую песню.
Через месяц он стала хитом в нескольких крупнейших мировых чартах.
Потом был клип.
Разумеется, в нем участвовала лишь Елена, а вместо Хаджара привычный образ человека с ноутбуком вместо головы.
Её стали узнавать на улицах, присылать цветы и прочее.
– Не ревнуй, – говорила она и насмешливо, но добро добавляла. – Призрак больницы.
Она, как и он, любила мюзикл “Призрак Оперы”.
И в тот день, когда все приключилось, они должна были пойти на него вместе.
– Мне кажется, ты здесь засиделся, – ворвалась она как-то раз в его палату.
Ка и всегда – сверкая ярче полуденного солнца, с улыбкой белее снегов на Эльбрусе, и с харизмой звезды мирового масштаба. Всегда яркая, всегда отзывчивая, добрая и радушная. Она была тем человеком, к которому остальные тянулись в попытке урвать хоть немного света, чтобы заполнить свою пустоту.
А она, перед каждым, выстраивала высокую стену отрицания, потому что весь её свет струился лишь в его, бездонную, жадную, ужасную бездну души.
– Как ты себе представляешь, чтобы мы поехали куда-то вместе? – компьютер не умел демонстрировать голосом сарказм,
– Точно так же, как посещал всякие мероприятия Стивен Хокинг! На электрическом кресле! Будешь как этот, ну, лысый из Икс-менов.
– Профессор-Икс, – напомнил он.
– Вот, точно! – Елена вздернула палец к белоснежному потолку и засмеялась.
– У нас в городе, да и в стране, этот мюзикл не показывают.
– А ты летал на самолетах?
– Самолетах? Я и на машине то два раза в жизни ездил. Один – в реанимацию. Второй – сюда.
– Мда, – Елена сделала вид, что задумалась. – Ну, благо, у самолетов есть такие волшебные штуки, знаешь, чтобы внутрь попадать. Называются трапы.
– Я знаю, что это такое.
– Тогда решено! Через две недели на Бродвее состоится показ Призрака Оперы. Мы с тобой сядем в чартер и, двенадцать часов, и мы уже на той стороне атлантике. Ты ведь не бывал в Нью-Йорке.
– Конечно же бывал. Каждый день посещаю. Сразу после того, как слетаю на важную встречу в Лондон и Гон-Конг. Иногда я бываю в этих городах одновременно.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты вообще не умеешь быть саркастичным?
– Что-что? Кажется, звезда однодневка что-то говорит. Лучше бы поработала над своим перебором. Ты в бочку не попадешь.
– Это такой намек на то, что я толстая? – Елена, смеясь, кружилась на каблуках. Её фигуре могли позавидовать многие из звезд Инстаграмма.
– Понятия не имею, – отвечал механический голос. – Может именно потому, что ты такая жирная, ты и не попадаешь в ноты. Я тут слышал в Японии сделали био-кибернитеческий ручной протез. Поставь себе – глядишь играть лучше станешь.
– А откуда ты о нем слышал? Что ты собрался делать с этой механический рукой, извращенец?!
– Эй, я совсем другое имел ввиду!
– Я должна срочно всем рассказать, что ты извращенец! – Елена достала свой смартфон. – Это будет сенсация.
– Ой, да делай что хочешь, жирная корова!
Вновь засмеявшись, она показала ему свой Твитер.
– Что, все действительно так плохо? – спросила она.
В вечернем платье, с гитарой в руках и электрическим креслом рядом.
– Ну давай, а то мы опаздываем.
Она, несмотря на макияж, укладку волос, высокий каблук и платье, стоимостью как некоторые машины, помогла ему забраться в электрическое кресло. Джойстик вместо ног, планшет с колонками вместо языка.
Он был одет в смокинг. На худом, сморщенном, атрофированном теле он выглядел как мешковина на пугале.
– Я хочу на вертолетную площадку, – сказал тогда он.
– Серьезно? Прямо сейчас?
– Пожалуйста. Я так давно не видел неба…
– Ну хорошо, – и вместе с Еленой, покинув ненавистную палату, он отправился по коридору больницы. Затем лифт, лестничный пандус предназначенный для каталог и, наконец, вертолетная площадка.