Сердце Дракона. Том 17. Часть 1
Шрифт:
— Ну, не всем же в тупую шашкой махать, — разве руками Шенси. — Вон, посмотри, какой умный нашелся.
На крыше одного из уцелевших зданий стоял юноша, как две капли воды похожий на свою мать. Даже его одежды чем-то напоминали женские. Такие же яркие и свободные.
Плавные черты лица, волосы того же цвета, собранные в тугой хвост. Разве что рука, держащая кинжал у артерии на горле Лэтэи, слегка дрожала.
Рядом с парочкой, прямо на черепице, покоился окровавленный труп.
Алестан, когда предавал свою семью, должен был подумать
Мотивы же предателя были ясны, как день. Безответная любовь. Банально. Глупо. И, возможно, именно поэтому — настолько распространено.
— Эй, парнишка, — Абрахам, уже успевший закурить трубку, помахал в сторону крыши. — Как тебя там… Сатин, да? Так вот, Сатин, ты Лэтэю нашу отпусти, хорошо? А мы тебя не тронем. Ступай там на все четыре стороны. Союзников собирай. Месть обдумывай. Ну или по шлюхам. Я бы, кстати, последнее предпочел!
— Это не лучшая тактика переговоров, — вздохнул Хаджар.
— Думаешь? — искренне удивился Абрахам. — А мне кажется, что…
— Заткнись! — закричал парнишка.
Что удивительно, одновременно с выкриком на площадь хлынула сила Небесного Императора начальной стадии. Но какой-то… неправильной. Неполноценной.
Видимо в момент битвы, Сатин проходил эволюционную медитацию. В принципе — вполне разумно, что Эссенин решила предоставить большую часть ресурсов своему наследнику.
Вот только Сатин не успел полностью пройти через трансформацию и если в ближайшее время не вернется к медитации, то на всю жизнь останется Пиковым Безымянным.
Для большинства такой уровень силы сам по себе является пределом мечтаний, но не для наследников, пусть и слабейших, но семей из числа сорока.
— Вы вторглись в мой дом! — не унимался Сатин. — Убили мою мать, а прежде — предали моего отца и теперь…
Хаджар сделал шаг вперед. Одновременно с этим ветер и обрушился на площадь, заставляя энергию Сатин исчезнуть в потоки мистерий Меча и Имени ветра.
— Успокойся, — произнес Хаджар тихо, но достаточно, чтобы его слово прозвучало тяжелее гномьем молота. — Битва уже закончилась.
— Н-н-не закончилась, — не унимался Сатин. Слеза прокатилась по его щеке. — Воины моего клана все еще…
— Вот твои воины.
Вышедший из толпы Гай швырнул что-то на землю. Сперва показалось, что это овощи, но потом, когда своеобразные мячи закончили катиться по площади и врезались в эшафот, стало понятно, что это головы.
Отсеченные головы трех из шести нумерованных воинов.
Каким-то образом, пусть и вместе с воинами Звездного Дождя, Гай смог убить троих Небесных Императоров Чужих Земель!
Неудивительно, что эти двое собирались приступом брать земли Драконов. Вот только интересно — что такое им понадобилось от Хаджара, что они на такое решились.
— Послушай меня, Сатин, — Хаджар убрал Синий Клинок в ножны. — Я знаю, что ты чувствуешь. Я был на твоем месте.
— И что? — сплюнул парень. — Ты хочешь чтобы я отпустил её? Чтобы оставил клан Звездного Дождя без наказанным?
— Нет, — честно ответил Хаджар, чем обратил на себя внимания всех присутствующих, в том числе поднявшегося, с помощью Иции, Галенона. — Но оглянись, твой клан все еще жив.
Хаджар обвел рукой стоявших на коленях воинов и простых людей, носивших герб Подземного Шепота. На их шеях лежало обнаженное оружие бойцов Звездного Дождя.
— Если ты убьешь Лэтэю и утаишь сию-минутное желание отомстить, весь твой клан, все люди, за которых ты несешь ответственность — погибнут.
И словно в подтверждение слов Хаджара, воины Звездного Дождя приставили оружие так близко, что у некоторых потекла кровь.
— Да кто ты такой, чтобы говорить про моих людей! — рявкнул Сатин. И, в ответ на действие Звездного Дождя, провел кинжалом, надрезая кожу Лэтэи. Когда красная змейка заструилась к ключице, на лице принцессы не дернулся ни один мускул. Словно каменное изваяние. — От твоих рук их погибло больше, чем можно сосчитать!
— Это была битва, — не стал отрицать Хаджар. — таков путь адепта. Но теперь битва окончена. Ты мне не враг. Твой клан мне не враг. Враг там, — Хаджар указал на горизонт. — Орден, что сотнями эпох отравляет этот мир. Он отравил и вашу семью. Вот наш общий враг. Достойный того, чтобы отложить старые распри.
— Красивые слова, чужак, — скривился Сатин. — Может ты этими словами и мать мою к жизни вернешь.
Хаджар промолчал.
Мир боевых искусств, это лишь одиночество. Одиночество, внутри которого пляшут агонизирующие тени гнева и ненависти. Если бы здесь был Эйнен, то сказал бы, что как бы не закончилась битва — на самом деле она никогда не заканчивается.
— Я даю слово, что если ты отпустишь Лэтэю, то ваш клан сможет уйти, — Хаджар ударил кулаком по груди. — Слово чести.
— Честь, — сплюнул Сатин. — ты говоришь, как старик.
Хаджар снова промолчал.
Сатин посмотрел на светлеющее небо.
— Проклятье, — прохрипел он. — Проклятье… проклятье!
Он убрал нож и оттолкнул от себя Лэтэю. В ту же секунду та исчезла, чтобы появиться рядом с отцом. Она осторожно заключила его в крепкие объятья.
— Отец, — прошептала она, прижимаясь к израненной груди.
— Дочь моя, — он, дрожа, погладил её по перекрашенным, обрезанным волосам. — боги милостивы к нам…
Хаджар смотрел на эту сцену с теплом в сердце. Не каждая история, подобная этой, обязана заканчиваться трагедией. Пусть хотя бы всего для одной из сторон.
Даже это — редкость в мире боевых искусств, где каждый друг другу — монстр хуже, чем лесная тварь. Те, хотя бы, не нападают, когда сыты.
— Ты наивен, парень, — Абрахам вытряхнул дым из трубки. — У этих людей нет чести. Только цель и средства.