Сердце Дракона

Шоуолтер Джена

«Его женщиной».

Его ботинки бесшумно ступали по ковролину. Он вдохнул сильный запах еды, который, казалось, окутал все это здание, этот город, вернув его воспоминания о собственном доме. «Джавар и все драконы того подразделения были мертвы». Безнадежная тоска вплеталась в его кровь, когда он, наконец, признал правду. Он узнал это наверняка, в момент, когда он разнюхивал о сокровищах в доме Джавара, обнаружившихся как насмешка внутри офиса Аргонавтов.

«Его друзья мертвы», повторил он про себя. «Скорее всего, они погибли от оружия. Оружия... и вампиров. Возможно, даже, в этом с играла свою не малую роль Книга Ра-Дракус.

«Не важно, что произошло, не важно, что было сделано, он будит мстить».

«Это произошло из-за того, что людям стало известно об Атлантиде; именно об этом и предупреждал его Джавар».

Несмотря на то, что Джавара знали как человека с тяжелым характером, он был Дарию как отец. Они понимали друг друга. Когда Тэйра вошла в жизнь Джавара, воин смягчился, и связь между учителем и учеником усилилась, расширилась, как никогда. «Какая бессмысленная смерть. Никчемная смерть». Он потерял самого близкого ему человека, с тех пор как убили его семью. И сейчас струйки боли, как прошлого, так и настоящего, росли внутри него как поток воды, незаметно просачиваясь через его защиту и разрушая как раз строение его отчужденности. Его пронзила резкая боль, сдавив грудную клетку.

«Запри свои слезы и держи боль внутри себя. Используй это против тех, кто собирается войти в наши земли. Убей их, потому что они не приносят ничего, кроме вреда».

Джавар повторял одну цитату за другой. Он не хотел, чтобы Дарий оплакивал его, но Дарий оплакивал. Он не пережил бы те первые годы без Джавара, без цели, которую его учитель ему передал.

«Он должен был хладнокровно убить человеческого мужчину, Митча», подумал Дарий. «Он должен был убить обоих человеческих мужчин. Митча и Патрика». Им обоим было известно о Тумане, скорее всего, они сыграли свою роль в смерти Джавара. Но если бы он их уничтожил, несмотря на это, он определенно знал, что брат Грейс был бы убит из-за мести.

Сильнее этого, он не хотел, чтобы Грейс видела в нем убийцу. «Защитника, да. Любовника, безусловно. Но, безжалостного убийцу? Никогда».

Он мог только гадать, как бы она среагировала, если бы увидела настоящее чудовище внутри него. «Дрожала от страха и отвращения? Бежала от него как от монстра?» Он не хотел, чтобы она боялась его; он хотел ее податливой. Приглашающей. Он хотел ее всю. «Сейчас..., и, возможно, навсегда».

Он чуть не утратил контроль с тем, которого зовут Патрик, и это потребовало сознательного усилия, чтобы успокоить себя. Встретиться лицом к лицу с человеком, который своими пальцами прикасался к телу спящей Грейс, приводило его в ярость. «Только он мог касаться ее. Только он, Дарий, мог созерцать соблазнительные изгибы и представлять ее раздетой и открытой, готовой и жаждущей».

Она принадлежала ему.

Он хотел ей подарить целый мир, а не отнять его у нее.

Он хотел наполнить ее дни волнением, а ночи страстью. Он хотел защищать ее, боготворить и посвятить себя целиком на удовлетворение ее потребностей. «Он не может позволить ей уйти», понял он это, теперь. «Никогда». Он нуждался в ней, потому что она стала его сердцем. Его чувства никогда не были мягкими по отношению к ней, она были, такими же неудержимыми, как разбушевавшейся шторм.

«Я никогда не смогу причинить ей вреда». Признание правильности этого окрепла внутри него. Его глубочайшие мужские инстинкты знали это с самого начала. Женщина была частью его сущности, самой лучшей его частью,

и причинение ей боли уничтожило бы его.

«Должен быть способ, чтобы у него было все», решил он. Способ, чтобы уберечь ее от неприятностей, способ, чтобы сохранить ее для себя и по-прежнему соблюдать свою клятву.

«Осталось только выяснить, что это за способ».

ГЛАВА 17

С украденным медальоном в кармане, Алекс сжимал руки Тэйре, в благодарность ей ее за тепло, доброту и поддержку.

Его сотрясала дрожь. Не из-за холода или потери крови, а из-за вынужденной медикаментозной жажды. Он жаждал, ох как он жаждал больше всего этого убийственного препарата. Его рот пересох. В голове, стучало молотом, отдаваясь тупой болью, и он знал наперед, что это предвестник, бушующий адской боли. Он нуждался в этих проклятых наркотиках и даже был удивлен тому, что часть его хотела остаться здесь и в ожидании новой дозы.

Другая же его часть – та, что разумная - выдавала вспышками в го голове картинки сестры и матери. Затем, появился образ Тэйры, которую утаскивали отсюда, и которой причиняли боль, худшим из всех возможных способов. Эта картинка задержалась в его сознании, разжигая искру ярости. И эта ярость, помогла преодолеть жажду.

Сегодня вечером он покидал это место.

Защитить Тэйру было необходимо для его душевного спокойствия. Он ей обязан. Они вместе прошли через этот ад, друг у друга, остались лишь они сами.

– Ты готова?
– спросил он. Они стояли, не двигаясь в тишине, и эта тишина баюкала их в своей колыбели.

– Готова, - решительно ответила она.

– Я тебя защищу, - произнес он с уверенностью в голосе.

– И я тебя, - ее голос звучал куда увереннее его.

«Как он мог когда-то сомневаться в ней?» Задался вопросом Алекс. Он сжал ее руку.

– Тогда приступим.

Они вместе шагнули к двери, и толстый барьер из слоновой кости плавно открылся, как будто никаких поджидающих их препятствий. «Так просто», подумал он. «Носи с собой медальон - приходи и уходи куда угодно». Выровняв дыхание, Алекс поторопил Тэйру из их камеры. Он старался ступать как можно неслышнее, в то время, как его сердце, не переставая, барабанило в его груди.

Чем дальше он отходил из камеры, тем холоднее становился воздух, потрескивая на коже. Туман клубился, как в беснующую метель, настолько густой, что он мог видеть только то, что было прямо перед его носом. «Сухой лед», понял он, вспоминая, как Джейсон хвастался об отправке мешков через портал. Под его ногами хрустели осколки.

Он был благодарен этому туману. Он обволакивал его глубоким холодом и скрывал от посторонних глаз. Пользуясь свободной рукой, он блуждал кончиками пальцев по стене, позволяя грубой текстуре стать его гидом.

Рядом с ним всем телом вздрогнула Тэйра. Он выпустил ее руку и обнял за осиную талию, притягивая в свое тепло, растирая ее озябшую руку. Но его носа, доносился ее утонченный аромат, согревая его кровь. Он хотел бы видеть ее лицо, видеть, как мерцающая дымка тумана, создает вокруг нее ореол, потому, как был убежден, вне всякого сомнения, что это было бы самое эротическое зрелище, какое он когда-либо видел.

– Я здесь, - успокаивал он.

– Холод..., он ослабляет меня, - сказала она, спотыкаясь.