Сердце Феникса (Хранители - 1)
Шрифт:
– Что ж, я хоть чем-то еще могу тебе помочь, - с грустью сказал он.
– Ты согласен?
– смущенно и взволнованно переспросила она.
– Что касается альмандинок, да.
Януэль поперхнулся и сказал:
– Фениксийцы почти ничего не рассказывали о них. Я знаю, что после смерти своих Хранителей они собирают оставшиеся от него камни-альмандины...
Чан бесцеремонно прервал его:
– Тебе и незачем знать больше. Эта история касается только меня и Шенды.
Бывший Лучник вел себя с Януэлем вызывающе. Он явно вменял ему в вину то, что тот встал между ним и Шендой. Она пришла к нему только
Януэль наблюдал за Чаном и заметил, что правая рука его не в порядке. Юноша не задумывался, с чем это связано, тем более что он и не стремился снискать его расположение. Этот человек уже явно отжил свое, и в его глазах вновь блеснул огонь лишь благодаря Шенде. Однако очарование драконийки все же не могло излечить его руку. Януэль испытывал к нему искреннюю жалость, и все же он не мог понять, отчего Чан злится на него, и поэтому недоуменно взглянул на Шенду. Она натянуто улыбнулась.
– Ему можно доверять, - сказала она Чану.
Лучник не ответил. На самом деле фениксиец произвел на него сильное впечатление, но Чан ни в коем случае не показал бы этого. Ведь перед ним был убийца императора. С другой стороны, это был всего лишь подросток с осунувшимся лицом, бог весть откуда взявшийся мальчишка, бестактно прервавший его воспоминания о самом дорогом. Шенда навсегда запомнилась ему. Долгими ночами за своей стойкой в трактире он мысленно вызывал ее образ, наслаждаясь им, как волшебным эликсиром. Вмешательство фениксийца напомнило ему об изгнании из отряда, о чувстве отверженности, которое он испытал, когда Черные Лучники бросили его, подобно тому как стая бросает раненое животное на растерзание гиенам. Может быть, все сложилось бы иначе, если бы Шенда пришла одна... И все же он отдавал себе отчет: чтобы не ссориться с нею, придется вести себя с Януэлем если не как с другом, то как с товарищем по несчастью. Это все, на что он способен.
– Ладно, - процедил он сквозь зубы.
– Хорошо.
– Он убрал светлые волосы за уши и пояснил: - Дело в том, что нам с Шендой случайно удалось заполучить один альмандин. Нам было поручено закупить для отряда оружие... и на обратном пути мы встретили купцов и жрецов, которые обделывали свои делишки в приграничной таверне. Предметом торга был какой-то странный камень, и каждая из сторон не желала, чтобы другая догадалась о его истинной ценности. Думаю, что жрецы действовали по собственной инициативе, потому что вообще грифийская Церковь поддерживает альмандинок. Короче говоря, мы напали на них и украли реликвию. Не было и речи о том, чтобы оставить ее у себя. Мы отправились в монастырь альмандинок, находившийся неподалеку от Альдаранша, чтобы отдать камень туда на хранение. Золота взамен мы не получили, зато были удостоены долга чести. Тогда мы ни в чем не нуждались. Но мы запомнили это обещание... а потом расстались.
– Настоятельница монастыря сказала, что мы должны прийти вдвоем в тот день, когда нам потребуется помощь. Поэтому я и отправилась к Чану.
– Я догадываюсь, о чем ты хочешь ее попросить, - объявил тот, подбрасывая в костер сухие ветки.
– О медузнице, не так ли?
Шенда кивнула. Из магических книг, хранившихся в Башне, Януэль знал о существовании этого необычного животного, которое сестры-альмандинки использовали как своего рода шлем.
– Если мать-настоятельница согласится нам его дать, тогда у нас появится надежда
– Неплохая идея, - подтвердил Януэль.
– Если только они согласятся предоставить это фениксийцу, в сердце которого, возможно, находится Желчь...
– Что?
– воскликнул Лучник, вытаращив глаза.
Драконийка, вздохнув, опустила голову:
– Это долгая история, старина. Ты прав, Януэль, я об этом не подумала. Это может серьезно осложнить дело.
– Почему?
– спросил Чан.
– Смысл их жизни - не допустить, чтобы священные альмандины использовались в чьих-то корыстных целях, - объяснила Шенда.
– Отдать медузницу человеку, которым может завладеть Желчь...
– Которому мать-настоятельница к тому же ничем не обязана, - заключил Чан, покосившись на фениксийца.
– Разберемся на месте, - подытожила Шенда.
– А откуда взялась Желчь у этого милого мальчика?
– Нам пора в дорогу, - сказала драконийка, снимая с ветки свою тунику.
Когда наступили сумерки, они снова тронулись в путь. Чтобы добраться до монастыря, требовалось две или три ночи. Их взорам открывался однообразный пейзаж: поля до самого горизонта, густые леса и ухоженные фермы, которые они старательно обходили стороной. Они шли только по проселочным дорогам, а иногда напрямик через заросли. Много раз они видели имперских рыцарей, несущихся галопом по широким мощеным дорогам к Альдараншу. По мере приближения к столице они неоднократно замечали в небе Грифонов с огромными крыльями цвета нефрита и серебра. Беглецам то и дело приходилось выбирать обходные пути, скрываясь под кронами деревьев от их пронизывающего взгляда.
Когда Шенда и Чан во время привалов дружески болтали, вспоминая былые времена, Януэль старался сосредоточиться на Фениксе. Ему никак не удавалось установить с ним связь. Каждое утро, когда его спутники ложились спать, он садился в стороне и закрывал глаза. Он не открывал врата своего сердца, но внимательно прислушивался к дыханию Феникса-Хранителя. Это занятие успокаивало юношу, и он засыпал, убаюканный этой внутренней музыкой. Музыкой, которая могла в любой момент взорваться и превратиться в уничтожающий грохот.
ГЛАВА 22
Орден альмандинок строил свои монастыри всегда по одному и тому же образцу: большой комплекс круглых домиков, низких, без окон и с перламутровыми стенами. Эти домики были будто уложены один на другой, что в совокупности создавало захватывающий рельеф. Для того чтобы сбить с толку воров, попытавшихся проникнуть внутрь, было придумано бесчисленное множество галерей, соединявших залы внутри монастырских зданий. Нижняя часть ансамбля была расположена на берегу Альдарена и переходила в пристань, к которой могли причаливать корабли гостей.
Единственный вход в город для иноземцев находился как раз на этой пристани. Прибывавшие по суше должны были обойти монастырь и постучаться в бронзовые ворота, отделявшие альмандинок от всего Миропотока.
Чан негромко постучал в них два раза и порывисто пригладил свои золотые волосы. Шенда и Януэль терпеливо ждали рядом и не отрываясь смотрели на реку, по которой большие баржи скользили в сторону Альдаранша. Вдали мириадами звезд сияли огни столицы.
Сначала путники услышали звук шагов, а затем, тихо скрипнув, открылся крохотный глазок. Наступившую тишину нарушил низкий голос Черного Лучника: