Сердце камня
Шрифт:
Камень в её ладони будто раскалённый. Сила исходит от него волнами. Я буквально чувствовую вибрации в воздухе.
Копариус протягивает руку, словно подманивая к себе Кона. Аэрон, испугавшись за друга, бросается вперёд.
— Вы так предсказуемы, — говорит Копариус моим голосом.
Кон вздрагивает. Я легко могу представить себе запись: верная жена пытается спасти Кона от коварных имперцев и опасных чудовищ из пещер.
Она сжимает кулак, закрывает глаза, мне становится не по себе. Ренна раскрывает крылья, пятится назад. Силы покидают её — и меня. Мы не можем пошевелиться.
Ренна сдаётся следующей, её сердцебиение замедляется, мысли затихают. Я понимаю, что происходит. Мне вспоминаются эксперименты Кона и Соррелл с кристаллами в лаборатории, когда копариус начал выкачивать из них энергию. Так она выживала все эти годы, высасывая жизнь из недр Антееса и древних антейцев. Это из-за неё Рондет погрузился в спячку. Из-за неё началась сонная болезнь, из-за неё люди пропадали без вести.
И сейчас она делает то же самое: выкачивает жизнь из Рондета, но быстрее и жёстче. Она убьёт их прямо сейчас.
— Стой! — в отчаянии кричит Кон. — Стой! Я сделаю то, что ты хочешь. Я вернусь с тобой во дворец. Только… отпусти их.
Она колеблется. В конце концов, именно этого она и добивалась. Но по-настоящему ей хочется другого.
Она голодна.
«Вставай, Ренна», — поддерживаю её изнутри. Я пытаюсь разбудить её. Мне удаётся заставить её подняться на лапы, открыть глаза. Теперь я могу смотреть её глазами. Цвета стали ярче. Она видит то, чего не вижу я: энергетические потоки, силовые поля.
Копариус — это скопление света и энергии, золотое облако, пребывающее в постоянном движении. Оно поглощает всё вокруг себя. Она пришла из мёртвого мира, но именно она его и разрушила.
— Кон, нет, — зову я. — Не уступай ей.
Она задерживает взгляд на мне и снова улыбается. Надеюсь, моё лицо не выглядело таким жестоким, когда настоящая я улыбалась.
В одной руке она держит камень, в другой нож. Нож Фейстуса. Тот самый, которым Лиетт его зарезала.
— Это ты. Почему ты продолжаешь сопротивляться? Откуда в тебе столько сил, юная королева? Посмотрим, что будет, когда ты не сможешь помочь своим друзьям.
Она направляет все свои силы на меня. Камень вспыхивает, я отшатываюсь, магия сковывает меня. Она прокалывает меня, будто иголками, проникает в разум, вытягивает из Ренны. Я слышу несколько кричащих голосов — Петру, Зендера, но громче всех Кона.
— Остановись! — кричит Кон. — Я же уже сказал, что всё сделаю. Отпусти её.
— Отпустить? Мудрая мысль, антейм. Она не должна находиться в этой тюрьме. Это неправильно.
Связь между мной и Ренной — уж не знаю, что она сделала, чтобы спасти меня от пустоты, — рушится. Меня вытаскивают из неё, Ренна падает, как игрушка из разжатой руки отвлёкшегося ребёнка. Я тянусь обратно, чувствуя, как меня поглощает пустота. Хватаюсь, цепляюсь за что угодно, за кого угодно.
Кон инстинктивно тянется ко мне. Он не видит меня, но чувствует.
— Бел, пожалуйста, Бел!
Свет — что-то в его руке, похожее на светящееся кольцо из осколков льда, — притягивает меня, даёт опору. Я чувствую привкус меди, словно
Кон бросается к Копариус. Не успевает она или кто-либо из её последователей отреагировать, как Кон налетает на неё. Она дёргается в сторону, теряет равновесие и выходит из себя. Она действует чисто инстинктивно. Ею движет желание жить. Это всё, что имеет для неё значение. Ничего больше. Возможно, она запаниковала. Возможно. Мелькнуло лезвие ножа, я кричу предупреждение, но Кон не отвлекается, не медлит, не колеблется. Она вонзает нож в живот Кона по самую рукоять.
Но в то же время диск в его руке оказывается на её шее — его изобретение впивается в кожу и растворяется в её — моём — теле. И я вместе с ним.
Несмотря на слабость, охватившую их, кто-то из Рондета взвывает от паники, злости и ужаса. Последний раз я слышала такой рёв, когда погибла Матильда, и это было душераздирающе. Теперь я часть этого, кричу в унисон, и это разрывает меня на куски. Копариус откидывает голову назад и визжит. Окружающие нас люди сгибаются пополам, закрывают уши от боли. Но Петра, Том и наши стражники ещё могут свободно двигаться, прорываясь через последователей Копариус. Зендер ловко использует парализатор, но всё это неважно. Это всё уже не имеет значения.
Кон ранен. Он падает на колени, от шока становясь холоднее камня.
Мой Кон. Любовь моя. Жизнь моя.
Я хочу выбраться из неё. Его кровь — густая и горячая — на моих ладонях. Я снова вижу его своими глазами. Его лицо мертвенно бледное. Тело немеет. Он не может пошевелиться. Только падает, не дыша от всеобъемлющей боли.
Копариус, похитившая моё тело и мою жизнь, стоит неподвижно. Она смотрит на него сверху вниз моими глазами, застыв на месте. Как и я.
Маленький диск на её коже — чип Кона, похожий на крошечный лабиринт, с кусочком того камня, что она всё ещё сжимает в своей руке. Камня, который сейчас полыхает огнём её ярости. Она замерла на месте, запертая в моём теле. Я чувствую её злость, перед тем как всё погружается во тьму.
Мы сражаемся во мраке. В горящем метеорите, рассекающем атмосферу и врезающемся в землю, пробившие литосферу и погрузившиеся в кристальную бездну. Она пытается утопить меня, а мне почти удаётся сбежать. Я, как Ренна, простираю крылья и взмываю вверх, но она накрывает меня лавой и возвращает назад. Мы стоим на одиноком островке отчаяния, наконец, лицом друг к другу. И я думаю: если сама выбраться не смогу, то хотя бы удержу её здесь. Я не дам ей больше возможности причинять боль другим. Я могу…
— Я могу спасти его, — пытается она договориться. — Прямо сейчас он умирает. А твоё сердце больше всего на свете желает спасти его, ведь так? Просто сдайся, Беленгария, позволь мне выбраться отсюда, и вместе мы сможем спасти ему жизнь.
Я открываю глаза — свои глаза, которые я так долго не могла использовать, — и меня ослепляет резкий свет после всей то тьмы. Я вижу его. Джондар стоит на коленях рядом с ним, пытаясь остановить кровотечение, и зовёт врача — Хэли. А мы с Копариус стоим, как статуя, запертые в ловушке, и наблюдаем.