Сердце Кровавого Ангела. Дилогия

Снежная Марина

Я изо всех сил обвила его ногами, до безумия желая новой разрядки, еще более полной, мощной. Пульсация упругой плоти внутри, его томительно-медленные движения сводили с ума. И я инстинктивно подавалась навстречу в более быстром, каком-то яростном темпе. Иначе просто не выдержу. Не могла больше терпеть томительную пытку нежностью. Почти жаждала резких, сильных толчков. Аден, наконец, будто сжалился и отпустил себя. Руки чуть сильнее сжали мои бедра, движения внутри меня стали быстрее, резче, сильнее. И я снова закричала в голос, упиваясь этими ощущениями. Да, именно так! Хочу тебя! Хочу, чтобы ты обезумел так же, как и я. Мой Ангел. Только мой! Молю только об одном: пусть это не заканчивается

никогда. Сейчас мы с тобой единое целое, и никогда я не чувствовала себя настолько живой, настолько счастливой и целостной…

Когда все закончилось, мы долго еще не могли выровнять дыхание, отдыхая после измотавших нас обоих ласк. Я лежала спиной к нему, прижатая ко все еще горячему сильному телу. Руки Кровавого Ангела обнимали за талию, будто не желая ни на миг отпускать от себя. И я упивалась этим ощущением, радуясь, что он не стал тут же отворачиваться и отдаляться. Эти умиротворяющие объятия были для меня не менее важными, чем то наслаждение, какое он подарил.

А потом вдруг пришла болезненная мысль, от которой в сердце скользнула змейка горечи. Скольким женщинам он дарил такое же наслаждение? И скольким еще подарит? Что для него значит всего лишь одна ночь? Песчинка в океане практически вечной жизни. Для него самого то, что случилось между нами, не значит ровным счетом ничего. А для меня перевернулся весь мир. Как я смогу теперь жить без него, без тех ощущений, какие смогу получить только с ним? И речь сейчас не только о страсти и чувственном удовольствии. А о той нежности, ласке, какие он так щедро дарил. Об ощущении абсолютной защищенности и укрытости от всего мира, какие я испытывала в его объятиях.

По щекам снова потекли слезы, но в этот раз не от наплыва приятных эмоций. От осознания того, какую же ошибку я совершила, позволив себе эту ночь. И как теперь тяжело будет возвращаться к себе прежней…

Глава 13

Аден

Я медленно приходил в себя после того напора эмоций, какой только что испытал. Уже давно не испытывал таких сильных ощущений. Секс в моей жизни превратился в рутину, обычное удовлетворение физиологических потребностей. Но только не с этой девушкой. Каждое прикосновение, каждый отклик ее нежного, так дурманяще пахнущего тела вызывал настолько мощный отзыв в собственном теле, что это даже пугало.

Впору вспомнить легенды, ходившие среди вампиров и других рас, начало которым дали духи из ущелья Воплощения. Легенды о разделении души на две половинки. Духовная субстанция, что сливалась с душами обычных людей и давала начало иным расам, настолько велика, что просто не в состоянии находиться в одном-единственном теле. И эта субстанция вынуждена была разделить самое себе. Каждый раз при рождении вампира, оборотня или представителя других особых рас, вторая, неприкаянная половинка улетала прочь, теряясь среди миллионов живых существ, даже людей. Порой в разных воплощениях этим половинкам удавалось встретиться, но это происходило редко. Зато если душа все же чувствовала свою пару, то делала все возможное и невозможное, чтобы остаться с ней.

Оборотни называли свои половинки настоящей парой и считали, что те могут находиться только среди себе подобных. Хотя бывали и исключения и они отыскивали избранников среди обычных людей. Но каждый раз находили оправдание якобы наличием крови оборотней в предках того человека. Некоторые вампиры тоже утверждали, что встретили такую вот истинную половинку, но я всегда относился к этому скептически. Полагал, что они путают страсть, ну пусть даже любовь, с чем-то большим. Теперь даже отчасти понимал их. Сам пытался осознать, как

объяснить то, что испытал сейчас. Не только обычное физическое удовлетворение от секса, а будто единение на каком-то ином уровне, недоступном для понимания.

Да нет, глупости! Наверняка сказалось нервное напряжение, в котором пребывал со вчерашнего вечера. Мне просто необходима была разрядка, и когда получил ее, она показалась гораздо острее, чем могла бы при иных обстоятельствах. И все же, как я ни пытался объяснить логически то, что происходит между мной и Мирой, сам сознавал, что только лишь с позиции разума это не объяснить. Вот и сейчас продолжал обнимать ее горячее тело, хотя обычно после соития отстранялся, не желая продолжать близость. Но отпустить эту девушку было выше моих сил. Хотелось прижаться к ней как можно сильнее, сделать частью себя самого и никогда не выпускать из объятий.

Сам поражался мало свойственным мне эмоциям. Еще и инстинкт собственника в этот раз просто зашкаливал. Невольно вспомнил о Дамии и своих чувствах к ней, от которых давно уже остались только разочарование и горечь. Но когда-то я считал, что люблю ее. И мне было неприятно видеть ее с другими. Но тут большую роль играли мои моральные принципы и убежденность в том, что неправильно делить своего партнера с кем бы то ни было. Тут же… При одной лишь мысли о том, что кто-то теперь коснется Миры, после того, что только что было между нами, внутри поднималась бешеная ярость. Словно пробудился дикий зверь, о существовании которого я даже не подозревал раньше. Эта девушка словно была частью меня самого. Если бы мог, привязал бы к себе и никогда не отпускал. Никому не показывал, спрятал от всего мира. Так, это уже становится похожим на наваждение! Я даже разозлился на себя за то, что никак не могу вернуться к утраченному самоконтролю.

Почувствовав легкую дрожь в теле девушки, тут же оторвался от мятущихся мыслей и сосредоточил все внимание на ней. Осознал вдруг, что Мира плачет, и меня будто ножом по сердцу полоснуло. Почему? Что произошло? Осторожно провел ладонью по ее обнаженному плечу, так соблазнительно выглядывающему из-под одеяла.

— Все в порядке? — собственный голос прозвучал глухо.

Она замерла и напряглась, потом попыталась высвободиться из моих объятий. Стоило огромных усилий разжать пальцы и не удерживать, хотя хотелось обратного — схватить еще крепче и целовать мокрые щеки до тех пор, пока слезы не иссякнут, а ей снова не будет хорошо. В том же, что Мире сегодня со мной было хорошо, не сомневался. Такой отклик, такой взгляд, каким она одаривала меня во время близости, невозможно подделать.

Девушка отодвинулась подальше от меня и, не поворачиваясь, сдавленно проговорила:

— Да, все в порядке.

А в моей голове вдруг мелькнула неутешительная догадка. Я все еще надеялся, что ошибаюсь, что просто слишком боюсь разрушить то хрупкое и непонятное, но безумно волнующее, что зародилось между нами. Вот и подозреваю худшее. Но что-то заставило все же задать прямой вопрос. Иначе я бы еще долго терзался сомнениями и мучил самого себя.

— Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Она промолчала, но это стало лучшим ответом. Холод, разом обрушившийся на только ставшее оттаивать сердце, оказался нестерпимым. Я не мог даже дышать, силясь справиться с подступающей к горлу горечью. Наивный идеалист! Глупец и мечтатель. Ничему меня жизнь не учит. А я тут еще размечался об истинных половинках. Готов был посмеяться над самим собой. И смеялся в душе. Только отчего-то в этом смехе было слишком много боли. Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы снова заговорить, наглухо закрыв свое сердце от всего, что по глупости впустил в него в эту ночь.