Сердце кугуара
Шрифт:
— Извините, — произнесла она в трубку, — но я не могу принять приглашение господина Каховского.
— Но… — голос администратора на секунду утратил невозмутимость.
Ева твердо его прервала:
— Передайте ему, что я сожалею, но встречу придется перенести.
Глава 8
Бросив трубку, Ева приняла пару таблеток шипучего анальгина и вернулась в кровать. Шторы на окнах были опущены, солнце сквозь плотную ткань не проникало, поэтому в номере царила приятная полумгла. Девушка легла на спину, положила руки под голову и уставилась
Ну что ж, Ева, ты в дерьме по самые уши.
Сделав такой невеселый вывод, Ева перевернулась на бок и согнулась калачиком. Теперь, когда проблема обозначена, надо найти способ ее решить. Вот только каким образом?
Отсидеться в номере? Да, это лучший из вариантов. Она здесь совершенно одна, нет никого, к кому можно было бы обратиться за помощью…
На секунду мелькнуло воспоминание о приоре Каховском. Кажется, он всерьез заинтересовался ею и почти откровенно об этом вчера сказал…
При мысли о нем вспомнилось и его загорелое мужественное лицо с ежиком светлых волос и чуть прищуренными, будто смеющимися золотисто-медовыми глазами. Вот только эти глаза не смеялись, когда он смотрел на нее. Их взгляд был цепким и пристальным. Он проникал в самую в душу, точно хотел выведать все самое тайное, спрятанное на дне души даже от самой себя. В первую очередь от себя.
Каховский так пугающе смотрел на нее тогда, за столом, когда говорил, что будет ее иметь. И снова, как и тогда, стоило лишь подумать об этом, по телу Евы пробежала сладкая дрожь, а потом угнездилась между бедер приятным теплом. Черт возьми, этот вер смог возбудить ее парой ничего не значащих слов. Может быть, он что-то подсыпал ей в вино?
Шпанскую мушку?
Она вспомнила, как его пальцы держали бокал, наполненный коньяком. Такие крупные, сильные, с идеально обточенными ногтями. Они поглаживали стекло в небрежной ласке, и в этом жесте было что-то порочное.
Она представила, как эти пальцы касаются ее таким же ласкающим движением, и тепло между ног стало сильнее. Подвело низ живота. Неужели у нее так давно не было мужчины, что она течет при мысли о случайном знакомом?
Ева тут же одернула себя: нет, не надо строить иллюзий.
Андрулеску же объяснил: для них любые отношения это игра.
И Каховский тоже играет с ней. Да, он нашел ее привлекательной и даже не прочь приударить за ней. Но дальше банального секса их отношениям не зайти. Он вер и будет искать свою пару, кем бы она ни была. Так что все, Ева, если не хочешь очередного разочарования, забудь о Каховском и думай о том, как спасти свою задницу!
Головная боль понемногу начала отступать, и на смену ей пришло чувство голода. Часы показывали полдень — неплохое время, чтобы перекусить, учитывая, что вчера Ева осталась без ужина, а завтрак уже проспала. Но одеваться и спускаться в ресторан на первом этаже не хотелось. Ева решила, что лучше заказать обед в номер. Чем
Недовольно покряхтывая, будто старая бабка, она накинула покрывало на плечи и прошлепала к телефону. Ее рука уже легла на трубку, собираясь ее поднять. И в этот момент прозвучал телефонный звонок, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности.
Трубка выпала из задрожавшей руки.
Черт, Ева, не нервничай так! «Они» сразу почуют, что с тобой что-то неладно!
Зеркало над телефоном отразило ее испуганный взгляд.
Телефон зазвонил опять.
Надо было взять трубку, Ева это понимала. Но в то же время какой-то необъяснимый страх продолжал удерживать ее руку буквально в сантиметре от трубки.
Чертыхнувшись, она наконец-то схватила ее.
— Да?! — гаркнула, точно комендант на плацу.
В трубке раздался спокойный голос администратора:
— Госпожа Воронцова, господин приор прибыл за вами.
— Что? — Ева остолбенела, сжимая трубку вмиг вспотевшей рукой. Все ее тело моментально бросило в жар. — Я… я… — она жмурилась. Голосовые связки отказывались служить, выдавая лишь бессвязные звуки. — Я же сказала, что…
Меньше всего ей хотелось столкнуться с Каховским. Не сейчас, когда ее трусики увлажнились при мысли о нем, а руки дрожат от страха.
Стук в дверь прервал ее речь. Ева медленно оглянулась и окинула входную дверь таким взглядом, будто это была, по меньшей мере, змея. Она все еще удерживала трубку у уха, в которой администратор продолжал говорить:
— Я передал господину приору ваши слова. Но у него на сей счет свое мнение.
И тут же из-за двери прозвучало:
— Ева, открой, я знаю, ты там.
Ева сглотнула.
— Лукаш…
Ноги налились свинцом, и девушке пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.
— Ева, я чую твой запах, — голос понизился на пару тонов, в нем появились новые бархатистые нотки, от которых по телу девушки побежали мурашки. — Открой эту чертову дверь.
О, боже, это действительно он! Там, в коридоре. И он требует, чтобы она впустила его…
Почти не дыша, Ева положила трубку на место и, подойдя к двери, заглянула в глазок.
Он стоял там, как всегда безупречный. Бежевая рубашка с короткими рукавами, подчеркивающими мощные бицепсы, потертые джинсы кофейного цвета. На подбородке — подросшая за ночь щетина. Вот только лицо немного помятое, словно господин приор не спал эту ночь. А еще цветы. Скромный букетик тюльпанов, вероятно, сорванных на ближайшей клумбе.
Словно почувствовав ее передвижения, мужчина вскинул голову и в упор глянул на глазок. Потом его губы растянулись в вальяжной ухмылке, обнажая ровные зубы.
— Ева, девочка, — произнес он мурлыкающим тоном, — открывай. Я задолбался торчать здесь, как мальчик.
Подчиняясь скрытой воле, сквозившей в его словах, Ева положила пальцы на ручку двери. Нажала, поворачивая и открывая замок. В узкую щель ворвался запах спиртного. И тут девушку осенило: господин приор пьян!
Не думая, она толкнула дверь назад, желая захлопнуть. Но Лукаш успел вставить носок ботинка, а в следующий момент легким нажатием плеча распахнул дверь во всю ширь.