Сердце льва
Шрифт:
— Порой это необходимо.
— Смотри… Когда-нибудь…
— Да-да, когда-нибудь, Ричард, ты попытаешься отвоевать у меня Францию. Чтобы больше не признавать моего господства.
— Нет, с меня вполне хватит Англии. Быть английским королем не менее почетно, чем французским.
— В таком случае, ваше величество, французский король, который вас очень любит, просит, чтобы вы умерили свой пыл. Ты унаследовал его от отца, Ричард. Генрих был великим королем, но, право, он добился бы большего, если бы не его вспыльчивость. Забудь ссору с де Барром.
— Никогда! Пусть не попадается
— Я велю ему обходить тебя стороной, пока ты не успокоишься. Нам только этих неприятностей здесь не хватало! Сдается мне, мы засиделись на Сицилии. А все из-за тебя! Если бы ты не повздорил с Танкредом, нас бы давно уже тут не было.
— Как только настанет весна, мы поплывем в Аккру.
— Ты и Танкреда собираешься взять с собой?
— Танкреда?! Что за странные мысли приходят тебе в голову?
— Мне показалось, ты с ним подружился, — Филипп внимательно следил за выражением лица Ричарда.
— Мы просто заключили договор.
— Знаю, ты женишь племянника на его дочери. Ты прямо-таки разительно переменился к своему бывшему врагу.
— Он ведет себя вполне разумно.
— А что остается делать побежденному?
— Филипп! По-моему, ты ревнуешь.
— Пожалуй… Самую малость…
Ричард громко расхохотался. Настроение у него явно поднялось. Похоже, он уже начал забывать про свою ссору с де Барром.
Танкред и впрямь во всем угождал Ричарду. И немудрено — положение его было незавидным. Король Генрих Германский, муж Констанции, естественно, негодовал, что Танкреду удалось заключить перемирие с Ричардом. А Генрих вот-вот должен был получить титул императора, что существенно укрепляло его власть. Сестра Ричарда Джоанна поддерживала притязания Констанции, за что и поплатилась в свое время свободой. Брат вызволил ее из плена, но затем неожиданно для всех помирился с Танкредом, и теперь Генрих считал Ричарда своим личным врагом. Филипп был в курсе происходящего и предусмотрительно держался в стороне. Отправляясь в крестовый поход, только безумец наживал себе врагов, а умные люди старались поддерживать со всеми хорошие отношения. Мало ли с чем могли столкнуться на своем пути крестоносцы?
Но неразумный Ричард не думал о таких вещах. Главное, что Танкред ему хорошо заплатил. А все остальное, рассуждал он, его не касается. Пусть Генрих Германский сам разбирается со своим соперником.
Зато Танкред в отличие от Ричарда вел себя вполне рассудительно. На собственном опыте убедившись в львиной храбрости английского короля, он из кожи вон лез, чтобы заручиться его поддержкой. И для этого пригласил Ричарда в Катанию, где теперь располагался его двор.
Ричард выехал из Мессины первого марта. Он намеревался вскорости отплыть в Аккру и никак не мог решить, что же ему делать с Беренгарией.
Танкред встретил короля на подходе к городу, со слезами на глазах обнял его и привез во дворец, где устроил пышный прием. Ричард был в полном восторге.
На следующий день Танкред повел гостя к гробнице святой Агаты, покровительницы Катании, и они помолились за успех крестового похода. Танкред заверил Ричарда, что в Катанию стекалось множество паломников, и почти всегда их молитвы
Ричард пробыл в гостях три дня, и в последний день Танкред повел его в свою сокровищницу, чтобы Ричард сам выбрал себе подарок по вкусу. Там было много золотых и серебряных украшений, усыпанных драгоценными камнями, однако Ричард сказал:
— Друг мой, я не могу принять такие дорогие подарки.
И выбрал простое кольцо, которое тут же надел на палец, заявив, что берет его в знак дружбы и взаимной любви.
Присутствующие были растроганы, а Ричард выразил желание подарить Танкреду ценнейшую вещь — знаменитый меч Калибурн, который, по преданию, принадлежал королю Артуру и якобы обладал магическими свойствами. Ричард, правда, не верил в волшебство, иначе, идя войной на сарацинов, оставил бы меч себе. Как бы там ни было, меч этот считался большой драгоценностью. Танкред благоговейно поцеловал его и заявил, что не отпустит Ричарда без столь же дорогих даров.
Ричард представил себе, как посмотрел бы на все это Филипп. Его бы страшно позабавило, что вчерашние враги, сражавшиеся из-за приданого Джоанны, теперь обмениваются роскошными подарками.
В результате Ричард получил от Танкреда четыре больших корабля и пятнадцать галер, которые пришлись как нельзя кстати, укрепляя мощь английского флота.
В последний момент, когда Ричард уже уезжал из Катании в Мессину, Танкред вдруг вызвался проводить его, чтобы еще немного насладиться обществом друга.
По дороге Танкред шепнул, что хочет открыть Ричарду важную тайну.
Они поскакали вперед, и Танкред сказал:
— Мне больно говорить с тобой об этом, но я поклялся быть тебе верным другом и не могу молчать.
— В чем дело? Говори скорее! — нетерпеливо воскликнул Ричард.
— Это касается короля Франции.
— Не понимаю…
— Всем известно, что вы друзья, но позволь задать тебе вопрос: насколько крепка ваша дружба?
— К чему ты клонишь? Признавайся.
— Ты должен остерегаться французского короля.
— По-твоему, мы с ним втайне враждуем? Уверяю тебя, это не так!
— Увы, — вздохнул Танкред, — по крайней мере, со стороны Филиппа все обстоит именно так.
— Не может быть! Мы с Филиппом — давние друзья. Мы поклялись действовать заодно в этом походе.
— Ричард, такому прямому и честному человеку, как ты, трудно заподозрить в людях коварство. Филипп же во всем ищет лишь собственную выгоду, он хочет возвысить Францию над остальными государствами. Со времен нашествия норманнов все французские короли до единого пытались вернуть себе Нормандию, разве не так?
— Так, Танкред.
— И неужели ты полагаешь, что коварный, хитрый Филипп будет исключением из правил?
— Я полагаю… гм… я полагаю, что он, как любой хороший правитель, старается блюсти интересы своей страны.
— И готов уничтожить всех, кого считает врагами. А ты, мой дорогой друг, принадлежишь к их числу.
— Я понимаю, почему ты так думаешь. История наших государств и вправду толкает нас к тому, чтобы мы были соперниками, но, поверь, в этом походе мы действуем заодно. Наши интересы совпадают, у нас с Филиппом одна цель — изгнать неверных из святой земли.