Сердце меча
Шрифт:
— Я возьму на заднее сиденье малыша и девочку, — сказала Касси.
— Нет, — возразила ей Констанс. — Малыша и Дика.
Кассандра окинула юношу взглядом — полудоспех, пулевик на одном бедре и меч на другом — и согласилась, что это более удачный выбор. Дорога до манора легкой не была, от пассажиров там местами требовались определенные усилия, чтобы удержаться в седле — и мальчик, с виду цепкий и смелый, лучше мог справиться с этим.
Кассандра велела им перетаскивать вещи к выходу, а сама пошла проведать подопечных.
Киянка и Ботинок были еще вполне здоровы, у Пузыря начали проявляться признаки старческой пневмонии, у ЭО-57 был жар
ШеМ-68 умерла, и Ботинок показал, где они ее положили. Ее большое тело было укрыто старым одеялом, а на стене над ней кто-то нацарапал крест и написал: «RIP.Blanca».
Так, подумала Касси. Надо было догадаться, что этим закончится.
Она переговорила с гемами, и все оказалось так, как она и подозревала.
— У Киянки имя теперь есть, — лемур от гордости даже почесывал себе живот. — Николай теперь Киянка. Нравится Касси-госпоже?
Касси-госпоже это совсем не нравилось, но Киянка был слишком стар и безнадежно болен, чтобы имело смысл что-то исправлять. Она просто потрепала лемура по спине и улыбнулась.
Разговор с Эктором и с его имперскими гостями она решила отложить до прибытия в манор: это было дело не на пять минут. Но он отложился на еще более отдаленный момент: уже во дворе манора, перед въездом в глайдер-порт, Нейгал подошел к ней — имперцы тем временем выгружались из глайдера — и тихо попросил сделать в медцентре Аратты заказ на препараты крови вот этому, — он дал ей бумажку — рецепту. На свое имя.
Касси кивнула. Да, если Нейгал закажет сам — немедля пойдет слух, что он допился, что он при смерти. А она уже не раз заказывала самые разные медикаменты. Что там притворяться перед собой — наверное, половина Аратты знает, чем она занимается в свободное время…
Она посмотрела на Нейгала и сказала:
— Хорошо.
— Я приготовлю баню к твоему возвращению, — пообещал он.
Дик не знал, как себя вести и куда деваться, когда фрей Кэлхун вошла прямо в парилку и, размотав на себе полотенце, подстелила его и села на полку, скрестив ноги. Сначала юноша подумал, что она его просто не заметила — немудрено, он лежал в купальне, откинув голову на бортик. Вода там была прекрасная. Сорок пять градусов как минимум; но по сравнению с раскаленным воздухом парилки это была почти прохлада. Дик расслабился. И лежал неподвижно, даже мысли не шевелились — он бы не удивился, если бы открыл глаза и увидел, что понемножку растворился в воде. Ну ладно, его она не заметила — но ведь лорда Гуса, растянувшегося на одной из каменных лавок, нельзя было не заметить! И все же она села рядом, на соседнюю лавку. Дик глубже погрузился в маленькую круглую купальню, его смутил этот скользящий взгляд женщины, находящейся в самом расцвете своей зрелой красоты: а может, ни его, ни лорда Гуса и за мужчин-то не посчитали? С нее станется.
— Вы купили лекарства? — спросил он, стараясь говорить самым нейтральным тоном из возможных, не выдавая нетерпеливого беспокойства и одновременно не давая фразе скатиться в требовательность.
— Я их заказала, — ответила женщина, отвинчивая крышку флакончика с какими-то маслами и натираясь содержимым. — Работа будет сделана завтра.
А тут как раз вошел и Нейгал,
Спину самого Нейгала украшала замысловатая татуировка с инсталляцией, которую Дик знал — по картинкам. Красная птица распростерла крылья по плечам пожилого воина, и два черных камня, ее глаза, горели внутри алым, если свет падал на них под углом. Феникс, эмблема Бессмертных, гвардейского десантного корпуса Рива. Нейгал был не просто врагом — а врагом из врагов, потому что именно Бессмертные уничтожили Курогава. Но, несмотря на все это, Нейгал нравился ему гораздо больше, чем милосердная госпожа Касси, встречи, с которой он так ждал.
Все оказалось очень просто и обидно. Касси помогала гемам вовсе не из милосердия. Фрей Кассандра была этологом этого городка, Аратты, и позволяла умирающим умирать свободными вовсе не потому, что ей было их жаль — она сама делала смертельный укол другим рабам! — а потому, что хотела разобраться получше в их психологии, или, как она сказала, «поведенческих комплексах». Она сама призналась во всем этом перед отъездом из пещер, и тон ее был резок. Как видно, она поняла, что Дик крестил ее подопечных. Ну и пусть. Стерва. Сам Бог прислал туда Нейгала раньше, чем ее: она выдала бы их группу запросто.
Что самое забавное — Дик не мог ответить на вопрос, почему этого не сделает Нейгал, если захочет. Он просто чувствовал к старику доверие. И, если трезво смотреть на вещи, у них опять не было другого выхода. А Дик уже устал бояться и беспокоиться. С ними могут сделать, что захотят — так пусть уж лучше делают после горячей ванной.
— Завтра — это хорошо, — сказал Нейгал. — Ведь самое главное — жизнь малыша. Вы же ради этого садились, верно?
Дик встретил его взгляд — пронзительный, испытующий.
— Да, — ответил он. — Конечно.
— Мы друг друга понимаем, и это славно, — вавилонянин поцеловал Касси в щеку и спустился к бассейну. — Давай, вылезай, уступи старику место. Сколько можно вариться? Или… — Нейгал усмехнулся, — ты боишься, что у тебя встанет на Касси, а я обижусь? Не бойся. В этой жаре ни у кого не встает.
Дик не покраснел только потому, что краснеть было некуда: вся кровь, какая есть, и так прилила к коже. Он встал из купальни — и Нейгал тут же плюхнулся в воду. Сквозь черно-серебряную бороду проглянула блаженная улыбка. На груди у него была целая сеть шрамов — такие бывают, когда граната взрывается прямо на человеке, и врезает в тело плиты доспеха, принявшего на себя удар. Кроме шрамов, там была еще одна цветная татуировка с инсталляцией — что-то вроде маленькой пекторали, переплетения которой вились над линией седых волос, покрывавших грудь обильно, как будто туда пересадили кожу с головы. Впрочем, на голове Нейгала творилось вообще что-то невообразимое. Короткие жесткие волосы росли густо и вились туго, казалось — ударь его по голове, и кулак отскочит, как от пружинной сетки.
Статью и манерой поведения Нейгал напоминал капитана Хару — только был черной масти, и более раскован. Капитан Хару ни за что не стал бы отпускать такие откровенные шутки в присутствии женщины.
На сухом жару кожа Дика высохла почти мгновенно, а потом опять покрылась влагой — выступил пот. Который по счету? Он, наверное, галлон влаги пропустил через себя…
— Мастер Нейгал, я пойду одеваться, — сказал он.
— Чего так скоро? Посиди еще, пива выпей. Ужин будет только через час, куда спешить?