Сердце меча
Шрифт:
— Это не он, — честно сказал Дик. — Это блаженная Садако Такэда.
Данг на мгновение остановился, пощупал его лоб, потом сказал:
— Ладно, это пройдет. Хлопнешь горячего чайку, поспишь немного, к утру как рукой снимет. Небось, еще и есть хочешь?
— Нет, есть… не так.
— Ага, солнышком по темечку стукнуло… Ничего, сейчас найдем чего-нибудь…
Они подошли к одной из корабельных гондол и Данг, взбежав на пандус, приложил руку к сенсорной панели замка. Двери отодвинулись.
— Добро пожаловать, — церемонно сказал Данг. — Мой корабль — твой корабль… По крайней мере, моя в нем каюта сегодня — твоя каюта.
Дик вошел, вдохнул знакомый запах — пластик, металлокерамика и чуть-чуть старого пота,
— Сюда, — сказал Данг, открывая одну из дверей. — Садись куда-нибудь, я пожрать принесу.
Дик сел на койку и прикрыл глаза.
Данг вернулся с миской вареного риса, тарелкой жареного бустера, чайником чаю и коробочкой тофу. Потом развязал свой заплечный мешок (Дик его не заметил прежде — наверное, потому что боковой сектор обзора бы все еще задернут мглой) и вытащил оттуда четыре яблока, три помидора, три апельсина и большой огурец.
— Извини, Йонои, этим я тебя угостить не могу. Вот, один давленый — его съедим, — он положил на блюдо с бустером помидор. — Достань тарелки и чашки, они под койкой.
С этими словами он снова убежал куда-то и вернулся через три-четыре минуты. Дику понравилась его простая, без лишних церемоний манера. От Данга, в свою очередь, не ускользнуло, что Дик знаком с устройством корабля и знает, какая полка и какой рычажок в каюте для чего предназначены. Он достал посуду, потом безошибочно определил местонахождение стола и откинул его от стены, потом они с Дангом принялись за ужин, перед которым вавилонянин дал Дику парочку кисловатых таблеток.
— На каком корабле ходил? — спросил он, пока нежданный спаситель запивал лекарства.
— Левиафаннер, — сказал Дик, не уточняя, какой именно.
— Точно? — Данг аж вскинулся. — Вот это да! А ты знаешь, что мы, Сионги — тоже левиафаннеры?
— Это здорово, — кивнул Дик, не зная, что еще сказать.
— Здорово? Йонои, это просто судьба!
История злоключений клана Сионг до неразличимости была сходна с историей злоключений других кланов, занимавшихся межзвездной торговлей — с той только разницей, что агония левиафаннеров длилась меньше. «Фэнхуан», как и «Паломник», во время войны с домом Кенан и Империей был кораблем-разведчиком и получал плату за службу, но, в отличие от «Паломника», не смог после демобилизации вернуться к мирному ремеслу — левиафаны были никому не нужны. «Фэнхуан» решил попробовать контрабанду, но ему не повезло: их засекли на одной из станций и конфисковали весь груз. Станционеры и имперские чиновники оказались слишком тупы, чтоб провести анализ активных руд и вычислить, что они с Картаго — поэтому команду «Фэнхуана», содрав с них взятку, отпустили. После этого рудоторговцы — клан Кимера — разорвали с «Фэнхуаном» соглашение. Не имея больше возможности выводить корабль в пространство — элементы для регенерации воды и воздуха были на исходе — капитан «Фэнхуана», Шан Сионг, в уплату долга за пропавший груз передал клану Кимера контракт пилота, своего внука Тана Сионга. После этого старику ничего не осталось, кроме как воспользоваться своим правом капитана и присоединить свою семью-экипаж к жителям корабельного городка.
Одна из привилегий, которую сохранили за собой разоренные капитаны — заседание в Совете Капитанов Дома Рива. Пока человек владел хоть одним кораблем (неважно, выводил он его в пространство или нет), этого права не мог отнять никто. Но эти люди полностью зависели от Шнайдера и, хотя готовы были разорвать глотку любому, кто сказал бы, что они куплены — а все же голосовали так, как хотел Шнайдер, и не иначе.
Данг был старшим сыном второго драйвера, Йенга Сионга. Стаж хождения на корабле у него был больше, чем у Дика — фактически, он вырос в космосе и был в свои шестнадцать хорошим драйвером. Дик не стал распространяться насчет того,
Мальчики понравились друг другу. Они были щенками из разных стай, но одной породы. Бывает, что душевное родство рождается медленно, как это было у Дика с Рэем, а бывает — мгновенно, как вышло с Нейгалом и Дангом.
— Ешь бустер, — сказал Данг. — На тебя смотреть жалко, кожа да кости.
— Я не ем бустер, — помотал головой Дик. — Совсем.
— Что, в пещерах на плантации труп увидел? — Данг отправил в рот здоровенный ломоть. — Так ведь это наш бустер, корабельный. Мы туда трупы крыс не кидаем, он растет на самом что ни на есть высококачественном дерьме. А в Пещерах я тоже бустера не ем.
— Кто его ест, интересно, — проворчал Дик.
— Как кто. Гемы. Планетники. Им же все равно, что жрать, они крысы.
Дик предпочел замолчать тему.
— Ты сбежал позавчера, — уточнил Данг. — И податься тебе некуда, верно?
Дик подтвердил, что, в общем, да — некуда.
— Я же говорю, Ран, что это судьба. Понимаешь, сразу видно, благороден человек или нет. Будь он хоть имперец, хоть жид с Хеврона — если он видит, как трое бьют одного и кидается помогать, он правильный бангер. Поэтому ты помог мне, а я помогу тебе. Благородные люди, особенно космоходы, должны друг за друга держаться, потому что иначе планетные крысы нас совсем сожрут. Понимаешь, хотя это и мой дом, и тут вся моя родня — но я здесь не живу. Так, забегаю иногда… по делам кой-каким. Я могу тебе сегодня дать переночевать здесь, но завтра уже нет, выпрут нас обоих. Поэтому предложение у меня такое. Я вожу банду Сурков. Я их капитан. Те уроды, которым мы наломали — это Черепа, враги Сурков. Они ходят под Яно. Яно — мразь. Сурки ходят под Итивакай. Это нормальные. Их хон [52] , Гор Нешер — благородный человек. Йонои, я хочу, чтобы ты бегал с Сурками.
52
Хон — ханьское слово, означающее «основа», «корень».
— Это зависит от того, что твои Сурки делают.
— Да так, мелочевкой разной подторговывают.
— Вопрос в том, где они ее берут.
— Ран, — вздохнул Данг. — Если ты не хочешь воровать, тебя никто и не заставит. Да нам с тобой уже и опасно, тебе сколько лет?
— Шестнадцать, — сказал Дик. Он почти не соврал — дату своего настоящего рождения он все равно не помнил, а день, который считался днем его рождения — 14 августа, когда синдэн-сэнси поймали его в развалинах — был не за горами.
— Мне тоже, — Данг откинулся на стену, прихлебывая чай. — Если нас поймают — то сначала отправят под плети, во второй раз — снова под плети, а в третий — повесят. С воровством нужно завязывать лет в четырнадцать и подыскивать себе другое занятие. Главное — приноси свою часть в общий котел. Где ты ее берешь — никто не спросит. Разве…
— Что?
— Разве только ты свяжешься с наркотиками. А если ты свяжешься — я узнаю, Йонои, и вышибу тебя. Я этого дерьма не терплю.
— Я не свяжусь, — вяло возразил Дик. Его развезло после сытной еды и горячего чая, хотелось спать.
— Многие так говорили. А потом видели, как «Черепа» или «Бешеные кони» ходят в шикарных импортных шмотках и гуляют с вкусными биксами — и сами принимались за эту дрянь. Я тебя предупредил, и второй раз предупреждать не буду. Понимаешь, Ран, я не считаю тебя плохим парнем, но… я столько раз обжегся. Короче, я тебя предупредил.
— Я понял, — кивнул Дик.
— И еще запомни: все, кто ходит под Яно, торгуют дрянью. Он использует пацанов, чтобы сбывать дерьмо, потому что пацанам за это ничего, кроме порки, не будет, а взрослого осудят, как за убийство. Потому что это убийство и есть, да еще и самое подлое.