Сердце мексиканца
Шрифт:
Или новая — в грязной опасной Мексике, с главарем местной банды. Никогда не знать, вернется ли он живым из очередного рейда, готовить еду на ораву народа, рожать одного за другим маленьких красивых метисов, забыть, что такое снег и раф-кофе с апельсиновым сиропом.
И с финалом все совершенно неясно.
Выбор очевиден.
Да, в нормальной жизни ее ждут совершенно никакие мужики вместо огня и меда в объятиях мексиканского мачо. Но самая страстная любовь не стоит разрушенной жизни.
Да и при чем тут любовь?
Это
Это что-то большее. Выбор из двух миров, один из которых она получила при рождении, а другой ей открыл Сантьяго.
— Не хотите подумать о ботоксе? Когда вы вот так хмуритесь, видите, тут появляется залом, который скоро станет глубокой морщиной. В вашем возрасте уже пора заботиться о будущем, — сказала косметолог, так пристально разглядывая Алин лоб, как никто до нее за всю жизнь.
От таких размышлений, пожалуй, могут появиться не только морщины.
Взросление — это когда у тебя есть свой проверенный парикмахер, гинеколог, юрист, косметолог, сантехник, автомеханик и так далее, и ты держишься за них больше, чем за любые другие отношения.
Она пожаловалась на работе, что загар, конечно, выровнял ей цвет лица, но кожа от него стала сухая, как пергамент. И никакие домашние средства не помогают, хоть плачь. Тогда ей и передали как величайшую драгоценность телефон косметолога, способного из мумии Ленина сделать корейскую блогершу. Запись к ней была аж за два месяца, и, когда наконец подошло время, Але было уже совершенно неинтересно, какие новые сыворотки пора вкалывать в ее «зрелую» кожу, но не воспользоваться рекомендацией было бы обидно.
— Вам уже тридцать, изменения накапливаются, пора переходить на серьезные методы, если хотите как можно дольше оставаться молодой. Давайте посмотрим, на какое число я могу вас записать к нашему хирургу. Комки Биша удалять не будем, это уже не модно, но нижнее веко лучше подтянуть пораньше.
— Мне нужно подумать! — испуганно пискнула Аля, на всякий случай отодвигаясь подальше от настойчивых рук косметолога.
В этом кабинете задумаешься чуть глубже обычного — и потом сама себя не узнаешь в зеркале.
Зачем как можно дольше оставаться молодой?
Ей казалось, что если она найдет ответ на этот вопрос, то поймет и что делать с тем, что несмотря на все разумные доводы, ей хочется выбрать тот мир, который открыл ей Змей.
— Ты когдай-нибудь делала подтяжку век? — вернувшись в офис, спросила она первым делом у контент-менеджера.
— Конечно, — пожала плечами та. — Мне с генетикой не повезло, я с двадцати пяти на мезотерапии. Перепробовала все эти методы, знаешь, лазерное омолаживание, ультразвуковой лифтинг, криопроцедуры. Но все это фуфло для самоуспокоения. Реально работает только старая добрая хирургия.
— Ничего не фуфло, — обиделась проходящая мимо рекламщица. — В хорошем центре лазерная шлифовка стоит как крыло от «Боинга», зато потом выглядишь так, как будто тебе
— Вот доживешь до моих тридцати восьми, поговорим о твоей шлифовке, — огрызнулась первая.
— Благодаря ей до тридцати восьми я доживу с лицом на пятнадцать лет младше!
— А зачем? — вдруг спросила Аля, которая раньше с удовольствием участвовала в битвах
«Химический пилинг VS Биоревитализация», никогда не спрашивая себя, почему ей надо навсегда оставаться в одном и том же возрасте. Но из нового, открытого Змеем мира, сквозило и новыми вопросами. — Почему нельзя меняться?
— У нас молодой коллектив, Аля, — улыбнулась рекламщица. — Неважно, сколько тебе лет, важно, на сколько ты себя чувствуешь!
— И выглядишь, — добавила контент-менеджер. — Ты же видела нашу бухгалтершу? Она старше меня на пару лет, но перестала за собой следить, даже седину не закрашивает. Ладно, в бухгалтерии еще ничего, все привыкли, что там возрастные. Но представляешь на нашем корпоративе — все такие зажигалки и приходит тетка, которая выглядит как моя мама?
— И что? — не поняла Аля. — Если она так же зажигает, как остальные?
— Это смотрится жалко. Она просто не вписывается в коллектив.
— То есть, вы меня уволите, если у меня появится седина? — изумилась она.
— Нет, конечно! Ты наш талант! Но это ведь будет маркером того, что ты изменилась.
Потрясенная Аля не нашла, что ответить. Она постоянно учится новому, читает книги, смотрит фильмы, ходит на выставки — все для того, чтобы изо всех сил делать вид, что остается такой же, как раньше. И, похоже, это работает! За месяц в Мексике она изменилась сильнее, чем за последние пять лет.
Весь мир изменчив, как сказал Сантьяго, и только она должна застыть в одном и том же времени, как муха в янтаре.
Но она хотела меняться! Хотела быть собой!
Быть сильной.
За несколько прошедших месяцев она чувствовала, что слабеет, и это было странно.
Вроде бы должно было быть наоборот. Здесь она независимая женщина, которая сама решает свою судьбу, выступает на равных с мужчиной. Но тогда, ночью, когда она искала Сантьяго в мечущихся огненных тенях и обнимала его за шею, когда он нес ее в спальню, она была сильнее, чем теперь, когда одна возвращается после концерта домой в полупустом метро или заставляет бригаду сантехников разобраться с текущей батареей.
Потому что там она противостояла настоящим проблемам. Даже за спиной у мужчины чувствовала, что все происходящее — всерьез. Что она придает ему сил своим присутствием. Ему было за кого драться, ради кого беречь себя и быть осторожным, решая проблемы быстрее и эффективнее.
Если она попробовала бы объяснить эту концепцию тому чуваку с непереносимостью лактозы, тот бы просто не понял. Лег бы на диван и ждал бы, пока ее присутствие вдохновит его на решение проблем и жаловался, что она плохо вдохновляет.