Сердце не лжет
Шрифт:
– Рента важнее прически, – терпеливо ответила Мег, словно этот разговор происходил не в сотый, а в первый раз. – Ты же видишь, сколько сил надо, чтобы привести в порядок эти непослушные локоны.
Розалинд покачала головой и постаралась придать лицу суровый вид, но у нее ничего не получилось, она никогда не умела смотреть строго.
– Не знаю, почему ты так разочарована нашим сопровождением. Алекс Маклауд – очаровательный мужчина.
– Но ведь ты обещала не вмешиваться. Кроме того, все твои усилия напрасны. Я уже решила, что если Джейми сделает мне предложение,
Розалинд нахмурилась:
– Ты не любишь Джейми. Я видела, как ты смотришь на Алекса Маклауда. Он нравится тебе. Я только постаралась сделать так, чтобы ты могла провести с ним некоторое время. Ты должна быть благодарна мне.
У Мег вспыхнули щеки. Мать оказалась слишком наблюдательной.
– Я не слепая, мама. Он действительно красив, кто станет спорить? Но между физическим влечением и настоящим чувством есть разница. Да и я его совсем не интересую.
– Чепуха! – ответила Розалинд.
Мег удивленно посмотрела на мать. Для ее любезной матушки это было сродни бранному слову.
– Ты слепая, если в Алексе Маклауде ничего, кроме красивого лица, не видишь. Он лорд, брат одного из самых влиятельных глав клана в горной Шотландии, искусный воин, интеллигентный и остроумный. Самое главное, он глаз с тебя не сводит.
– Тебе это только кажется, – вяло возразила Мег, стараясь подавить волну удовольствия, которую вызвали слова матери. – Ради Бога, мама, он наемник, он продает свой меч тому, кто дороже заплатит.
– В таком случае у тебя достаточно денег, чтобы заплатить.
– Мама!
Мать вздернула подбородок, старательно изображая упрямство.
– Нам нужны в Данкине хорошие воины.
– Нам нужен не просто хороший воин. Как насчет преданности? Разве ты не слышала о его ссоре с братом? Как я могу поверить в его преданность Йену?
– Это все слухи, – махнула рукой Розалинд.
Мег не могла скрыть свое разочарование, особенно теперь, когда мать сказала то, о чем она сама отказывалась думать. Она не может рисковать будущим брата, будущим клана. В конце концов, что она знает об Алексе Маклауде?
Он прибыл ко двору со шлейфом таинственности и ухищрений, его преданность вызывала сомнения. Почему он не хочет, чтобы кто-то знал о том, что он был недалеко от Ская? Почему он общается с людьми, которые, по сути, его враги? И почему он так неожиданно обвинил ее в слежке? Он что-то скрывает, теперь Мег не сомневалась в этом.
Правда, он был выдающимся воином. Для этого у него было все: господство и авторитет без обычного при этом высокомерия. В том сражении Мег поразили его лидерские качества. Но она не знала, сможет ли он искусно вести переговоры с людьми короля и отстаивать интересы ее клана. И самое главное, будет ли он предан ее брату или попытается единолично пользоваться властью? Что-то еще беспокоило Мег. Она чувствовала, что Алекс старательно сдерживает себя. Он был человеком опасных страстей. Мег не может доверять ему, рисковать будущим брата и своим собственным. Поэтому Джейми – ее единственный выбор.
– Не вмешивайся, мама, – резко сказала Мег. – Я
Глаза матери наполнились слезами.
– Прости, дорогая, я только хочу, чтобы ты была счастлива.
Мег взглянула на мать, и ее охватила паника. Она чувствовала себя связанной по рукам и ногам, как рождественский гусь для жарки. К сожалению, Мег страдала такой же слабостью, что и ее отец: она не могла выносить слез матери. «Пожалуйста, дорогая, только разок», – умоляла Розалинд. И Мег уступила, когда мать предложила ей помочь с нарядом.
Она взяла мать за руки и тихонько сжала их.
– Я знаю, мама, прости меня. Я знаю, что ты желаешь мне добра. Я буду счастлива. С Джейми.
Мать едва открыла рот, чтобы возразить, но Мег не дала ей сказать ни слова.
– Мне кажется, надо звать Эллис, если мы не хотим опоздать.
Розалинд, вероятно, хотела сказать что-то еще, но только согласно кивнула и позвонила служанке.
Спустя несколько часов Эллис заколола последний локон в новой прическе Мег и сделала шаг назад, чтобы посмотреть на свою работу. Мег опять ругала себя за то, что согласилась на такую глупость, и вдруг услышала, как ахнула мать.
– Что такое? – смутилась Мег и тронула прическу. – Так плохо? Я же говорила, что это пустая трата времени.
Мать коснулась руками щек дочери, глаза были полны восторга.
– Маргарет… – Она замолчала, продолжая во все глаза смотреть на Мег. – Ты великолепна!
Мег улыбнулась, зная, что мать склонна к преувеличению, особенно когда речь идет о достоинствах ее детей. В этот момент в комнату вошла Элизабет, которая тоже не скрывала своего восхищения.
– Ты действительно выглядишь великолепно, Мег, – улыбнулась Элизабет. – Я никогда не видела тебя такой. Ты ослепительна.
Мег смутили такие искренние комплименты, она чувствовала, как краска заливает ее щеки.
– Чепуха все это, – сдержанно ответила она. Какое чудо могут сотворить новая прическа и платье? Но не могла удержаться, чтобы не бросить взгляд в зеркало.
Оттуда на нее смотрела почти незнакомая женщина. Непокорные кудри наконец покорились и были собраны на затылке. Эллис оставила несколько локонов свободно ниспадать на шею и плечи. Легкий слой пудры на носу скрыл веснушки, а на щеках играл румянец. Широко распахнутые от любопытства глаза казались огромными. Все остальные черты лица выглядели необыкновенно изящно: крошечный подбородок, слегка вздернутый нос, мягкая линия губ. Это придавало лицу хрупкую ранимость, которую раньше Мег посчитала бы для себя невозможной.
В честь маскарада Розалинд выбрала для Мег простое шелковое платье с зеленым оттенком, которое необыкновенно шло к ее глазам. Без пышных кринолинов мягкие складки платья облегали ее стройную фигуру и подчеркивали мягкую округлость груди, не сдавливая ее жестким корсетом и гофрированным воротником, как это было в обычном придворном одеянии.
Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, теперь была очень похожа на Розалинд. Она действительно была… хорошенькой, призналась себе удивленно Мег.