Сердце не прощает
Шрифт:
Топилина. Для колхоза обещал.
Топилин(убежденно). И тебе даст!
Топилина. Из чего ты это решил?
Топилин. А что я, не вижу?
Топилина. А что же ты видишь?
Топилин. Чего он к тебе ездит?
Топилина. Он не ко мне ездит.
Топилин. В том разобраться трудно. Меня тут три года не было. Я с тебя отчетов не требую...
Топилина.
Топилин. Знать не хочу и слушать не хочу, что люди говорят.
Топилина. А что люди говорят?
Топилин. Говорят? Говорят, что у тебя с Ажиновым любовь... Вот что говорят. (Смотрит в глаза жене, усмехнулся.) Брешут же! (Уверенно.) Вернулся я, чтоб жить с тобой, хозяйство свое вести, сына к своей земле приучать...
Топилина. Он уже приучен.
Топилин. Знаю я, кем он приучен... (Напряженно.) Ты мне не перечь, Катерина. Може, тебе которые общественные и нравятся, так я отважу их от тебя. Жить будем с тобой по-новому. Научилась колхозное хозяйство вести, научишься и в свой дом труд вкладывать. Я тебя научу. Домой-то скоро пожалуешь?
Топилина. Как солнце зайдет.
Топилин. Ну, я пойду... (Усмехнувшись.) Моциён свой делать.
Топилина(увидев стоящий возле сарая узелок с кувшином). Кувшин-то захвати!
Топилин(резко). А може, ты и сама захватишь?
Топилина(сдержанно). Захвачу! Захвачу...
Топилин медленно уходит. Слышится песня:
«За рекой, на горе, Лес зеленый шумит; Под горой, за рекой, Хуторочек стоит».Действие третье
Дом Егоровых. Сравнительно большая комната с окнами, выходящими в садик. На стенах много фотографий в пестрых, отливающих перламутром рамках. Висит плакат о повышении удоя коров. Стол обеденный, простой, покрытый белой скатертью; маленький столик, придвинутый к стене, между окнами. Ученическая чернильница, около нее несколько тетрадей. На этажерке — сочинения Ленина, Мичурина. В углу — простая железная кровать с высоко взбитыми подушками. На стене, над столиком, — черная тарелка громкоговорителя. У стены — горка с простой посудой. На окнах — легкие кисейные занавески. Несколько стульев стоят возле обеденного стола. Егоров ходит по комнате. Егорова сидит на стуле с полотенцем в руке,
Егоров. Ты пойми, куриная твоя голова, в какое положение ты меня ставишь!
Егорова. Да я...
Егоров. Молчи! Раззвонила на весь хутор, что Новохижина приписала виноград... И что?! И что?!
Егорова(спокойно). Говори, говори, я потом скажу.
Егоров. Проверили. Правильно оказалось... Грамм в грамм... Как же ты не понимаешь, что я секретарь партийной организации колхоза? Ты должна беречь мой авторитет, а ты меня перед людьми выставляешь как дурня безвольного, что свою скаженную жену укротить не в силах.
Егорова. Говори... говори... Мое слово последнее.
Егоров. Учти, Домна: ежели еще раз подобное допустишь — выпорю!
Егорова(оторопела). Меня — выпорешь?
Егоров. Выпорю! Так батогом пройдусь — забудешь, на чем сидела.
Егорова. А ежели я тебя выпорю?
Егоров. Ты — меня?!
Егорова. Думаешь, как ты секретарь, так я язык себе проглотить должна?
Егоров. Где тебе проглотить, подавишься еще, длинный слишком.
Егорова. И не подумаю... Мой язык — одна защита против ваших безобразиев. И ты мне язык мой не глуши! Подумаешь, Лизка Новохижина, гулена зта, обогнала меня... так я и слова сказать не моги?!
Егоров. Да ты говори, только правду... Ты уж признай, что виновата! (Подходит к Домне.)
Егорова. А тебе легше будет?
Егоров. Легше.
Егорова. А мне тяжельше...
Егоров. Не признаешь все-таки?
Егорова. Нечего мне признавать! (Почти со слезами.) А ты, изверг партийный, доколе мы без коровы жить будем?
Егоров. Тебе уж сразу и корову подавай!
Егорова. Животновод липовый! Колхоз, колхоз, а я должна по соседям побираться. (Указывая на плакат.) Повесил картину на стену и решил, что от ее молоко будет, сметана пойдет?
Егоров. Возьмем телку с весны...
Егорова. С весны ты можешь себе хоть быка брать. А мне сначала подавай корову.
Егоров. А где я тебе ее возьму?
Егорова. Купи!
Егоров. А деньги где?
Егорова. Найди!
Егоров. Вздорная ты женщина — и все!
Егорова. Я вздорная? А у вас что в колхозе делается?
Егоров. Что делается? Ничего не делается!