Сердце ночи
Шрифт:
– Не волнуйся, – послышался из темноты голос Эльзы. – Зена не тронет твою… мышку.
– Ночку, – поправила Марфа с улыбкой. – Ее зовут Ночка.
В темноте тут же фыркнула Анжелика, но как-то не зло, а так… ради проформы. Ну и ладно, придется как-то попытаться уснуть, потому что вставать уже через пару часов, нужны силы…
– …Вставайте, девки! Петухи уже пропели! – Голос бабы Маланьи пробивался к Марфе словно через серую плотную вату, но все равно был громок и требователен.
Тут же что-то ласково защелкало возле уха, завозилось в волосах. Еще
– Привет, Ночка, – сказала Марфа шепотом и открыла глаза.
Комнату заливал серый рассветный свет, из открытого окошка тянуло прохладой. На подоконнике уже сидела кошка, рядом – Эльза, растрепанная и несчастная. Что это она совсем, что ли, спать не ложилась?
Если Эльза не ложилась, то Анжелика, кажется, не собиралась вставать. Она закрывала голову подушкой, по которой туда-сюда сновал ее Крыс, и бормотала что-то нечленораздельное. Но баба Маланья была настойчивой и беспощадной. Она убрала подушку, а потом сдернула с Анжелики одеяло. Крыс протестующе запищал, забегал теперь по Анжеликиной спине.
А Марфа уже спустила босые ноги на деревянный пол, потянулась. Ночка ухватилась лапками за ее косу, снова защелкала. Раньше Марфа терпеть не могла, когда что-нибудь делали с ее волосами, а теперь вот ничего, пусть держится.
На дворе у колодца уже умывались мужчины – Архип молча, Никита и Леший с громкими фырканьями. Наверное, потому что вода холодная. А Семен Михайлович вышел на крыльцо с дымящимся алюминиевым ковшиком в руке.
– Доброе утро! – вежливо поздоровался он и тут же добавил с виноватой улыбкой: – Не переносят мои суставы ледяную воду. Годы, знаете ли…
Годы у него были не так чтобы очень большие. Марфа дала бы ему пятьдесят лет, может, чуть больше. Еще не старик, но вот ведет себя так… по-стариковски, осторожно.
– И поспешите, пожалуйста! – добавил он, с опаской косясь на болтающуюся на Марфиной растрепанной косе Ночку. – Сейчас позавтракаем и выдвигаемся.
Завтракали быстро и почти в полном молчании. Выглядели все участники экспедиции мрачными и невыспавшимися. Относительно бодрым казался лишь Семен Михайлович. Он же первый и дал команду к выступлению. С бабой Маланьей прощались уже как с родной. Она обняла всех по очереди, каждому заглянула в глаза, каждому что-то шепнула на ухо. Марфе тоже шепнула:
– Он хороший человек, девонька. Хороший, только очень несчастный.
Марфа не стала спрашивать, о ком речь, и так все поняла. Несчастный… А как быть счастливым, когда на душе такой грех?.. Думать про то страшное, что сделал Архип, было больно, а не думать не получалось. И все равно, несмотря ни на что, Марфа бы жизнь свою бестолковую за него отдала, не раздумывая. Вот так все сложно у нее получалось. Куда сложнее, чем с обманщиком Мишаней. Даже странно, что из-за Мишани она когда-то лила слезы. Дура была, вот и лила. Она и сейчас дура, если смотрит на Архипа так… если от каждого его взгляда, от мимолетного прикосновения
– Куда мы? – спросил Леший, с отвращением и легким недоумением косясь на разбитое стекло микроавтобуса. – Сразу в тайгу?
– В Сосновый. – Архип уселся за руль. Остальные погрузились в салон, заняли свои места. – Михалыч, у тебя деньги есть на случай форс-мажора? – Он посмотрел на завхоза.
– Это смотря какой форс-мажор и какие деньги, – уклончиво ответил тот.
– Большие деньги. Хорошее оружие стоит недешево.
– А зачем нам оружие? – задала вопрос Анжелика. Если бы она промолчала, спросила бы Марфа.
– Чтобы защищаться. – Архип повернул ключ зажигания, заурчал мотор. – Кто-нибудь из вас умеет обращаться с оружием?
– Нет, – тут же ответил Семен Михалыч и даже головой потряс, отрицая такую вероятность. – Как-то не приходилось.
– Я умею. – Леший распрямил плечи, бросил быстрый взгляд на Анжелику. – Было время, я в тир похаживал.
– В тир похаживал, – хмыкнул Архип, не оборачиваясь.
– У нас военная кафедра в мединституте была и сборы, но я знаю только азы, – сказал Никита.
– Я в страйкбол играла. – Анжелика скармливала сушку своему Крысу. – Но стреляю хреново.
– Тебе и не надо стрелять, ты их будешь силой мысли гасить, – тут же поддел Леший.
– Я не умею, – торопливо вмешалась Марфа, чтобы унять зарождающийся конфликт. – Даже в руках не держала.
– Я умею, – Эльза не смотрела ни на кого из них, Эльза смотрела в окно. – Меня папа учил.
На слова Эльзы Архип обернулся, во взгляде его мелькнула боль. Или Марфе это только показалось?
– Значит, два практика и три теоретика, – констатировал он, трогая машину с места.
– Кто практик? – тут же поинтересовался Леший.
– Я и она. – Архип кивнул в сторону Эльзы. – Она хорошо стреляла… в детстве.
– А мы, значит, теоретики?
– У меня есть карабин, поэтому нам нужно еще как минимум четыре ружья. – Архип не ответил, Архип смотрел на Семена Михайловича. – Если четыре не выйдет, то хотя бы три. На самый крайний случай – два.
– А разрешение? – тут же засомневался тот. – Насколько я знаю, требуется разрешение.
– Вот потому денег нам потребуется много, что без разрешения. И человек, который оружием торгует, непростой, у меня с ним были… – Архип сделал паузу, – были определенные разногласия. Может и отказать, но попытаться стоит.
– Я договорюсь, – вызвался Семен Михалыч неожиданно решительно. – Вы мне только скажите, что конкретно нужно, какие модели, сколько патронов. А лучше, знаете что?! Лучше на бумажке мне все подробненько напишите.
– Чужаку он не продаст.
– Мне продаст. – К решительности добавилась уверенность. – Меня не просто так наняли. У меня, знаете ли, тоже есть дар. Дар убеждения. – Семен Михалыч поправил очки. – Так что давайте пишите свой список.
Архип смерил его долгим взглядом, а потом молча кивнул. Доверился чужому дару? Или просто не захотел спорить?