Сердце огня и льда. Леди
Шрифт:
– Не глупо, – возразил мужчина, протягивая мне флягу.
Отказываться я не стала, хотя повторного приступа кашля сдержать не смогла. Что Беван туда налил?!
– И я страшно ревную Дрэйка. Понимаю, что он далеко, я не видела его почти три года, не знаю, что с ним происходит, но порой начинаю представлять, какие красавицы его окружают и все они желают его внимания. А Дрэйк всё-таки мужчина…
– Шелли, парная привязка исключает измену, забыла?
– У нас не парная, а тройная, – поправила я. Надо признать, после третьего глотка неизвестный алкоголь пошёл лучше. И в голове появилась приятная кружащая лёгкость.
– Не суть важно. Будь вас там хоть трое, хоть дюжина, но, кроме как со связанными, больше ни с кем нельзя и не получится
– А я всё равно ревную. Ещё в пансионе нам говорили, что нормальный здоровый мужчина не может долго усмирять естественные потребности…
– Как же жрецы, приносящие обет безбрачия? – Беван отобрал у меня флягу. – Дирг побери, хорошо, что ни Дрэйка, ни Норда поблизости нет, иначе не миновать бы проблем на мою смертную шею. Спаиваю тут, понимаешь, их женщину да к тому же неодетую.
– Сами-то сколько пили, никакой трезвенности не напасёшься…
Беван закрыл флягу, положил на скамейку, встал и, обняв меня за плечи, помог подняться.
– Давай баиньки, Шелли.
– А ты?
– А я ещё посижу.
Мужчина отвёл меня в спальню, проследил, как я ныряю обратно под одеяло. Подоткнул края и, улыбнувшись, вышел. А я забылась тёмным вязким сном без пугающих сновидений.
* * *
Мне кажется, я не смогу. Моё сердце разобьётся, разорвётся от одной лишь мысли, что придётся оставить Эстеллу, что я не увижу её в течение неизвестного количества времени. Что моя дочь будет жить, есть, спать, играть без меня.
Я стараюсь держаться, не показывать своих чувств при Звёздочке, напоминаю себе постоянно, что многие женщины не проводят со своими детьми всё время. Работают, ведут хозяйство, а среди аристократок и вовсе не принято заниматься собственным ребёнком, особенно если есть няни и гувернантки. Но прежде я никуда не уезжала, даже не уходила далеко и теперь едва могу совладать со страхом и болью расставания. Тайя заверяет, что всё будет в порядке, что она всегда на связи и если обстоятельства сложатся наилучшим образом, то волчица сразу же привезёт Эстеллу ко мне.
Мы покидаем общину спустя два дня после появления Бевана, ранним утром, пока Звёздочка спит. Беван и Лиссет выводят меня из дома чуть ли не силой, потому что я не могу заставить себя отойти от детской кроватки, не могу насмотреться на такое любимое, беззаботное личико спящей дочери. И всю дорогу до империи тихо плачу по ночам.
Путь фактически через половину материка долог, однообразен. Едем в основном поездом с пересадками, и я теряю счёт дней, проведённых под монотонный стук колёс. Границу империи пересекаем по своим документам, не скрывая настоящих личностей, что немало меня удивляет, однако Беван в ответ на мой вопрос поясняет насмешливо, что нынче пограничные территории государства так размыты и не определены, что даже картографы вряд ли знают, где какую линию чертить. На документы никто и не смотрит толком – возможно, через полгода граница Эллорийской империи опять сдвинется, отпустив на свободу некогда завоёванную страну. Прибрежная Виатта, родина Катаринны, единственное королевство, сохраняющее лояльность благодаря брачному союзу с правящей династией, и единственное место, где можно безопасно въехать на территорию империи. Впрочем, контроль там строже и потому мы едем через север, через одну из добивающихся независимости стран, встревоженную, гудящую роем настороженных пчёл. Военные действия официально не ведутся, на всех углах плакаты с призывами сохранять спокойствие, не поддаваться на провокации и не вступать в отряды освободителей, чья деятельность объявлена вне закона. Некоторые плакаты разрисованы надписями «Долой тиранию императора!», «Мы – не рабы!» и пожеланиями, которые не пристало читать благовоспитанной леди. Наше путешествие до старой территории самой империи обходится без эксцессов, но я впервые испытываю облегчение, что Эстелла осталась в общине, вдали от этого хаоса и хрупкого иллюзорного перемирия.
Жизнь
Нас более не разделяют многие мили, страны и дороги.
Но между нами разлука, неизбежные перемены.
Часто ли Дрэйк вспоминал обо мне? Привязку не разорвать, однако вдруг Беван прав и Рейнхарт сумел убедить Дрэйка в необходимости избавиться от «болезни», несмотря на невозможность «исцеления»?
И я знаю, что Нордан тоже в столице. Не могу объяснить, откуда взялась уверенность эта. Она просто есть, согревает сердце теплом надежды.
Он рядом. Ждёт меня.
От вокзала мы поехали на такси. Беван без колебаний назвал водителю адрес, и автомобиль привёз нас на тихую, освещённую фонарями улицу с двухэтажными домами по обеим сторонам, без оград и палисадников. Остановился перед одним, с тёмными окнами.
– И что у нас тут? – уточнила Лиссет настороженно.
Беван расплатился с таксистом, поднялся по ступенькам крыльца, провёл по верхней части дверной рамы.
– Дом одного моего старинного приятеля. В столицу он прилетает осенью. Любит тепло и потому предпочитает зимовать в империи, а в остальное время разрешает своим закадычным друзьям пользоваться домом, – мужчина извлёк из-за рамы ключ, отпер замок и открыл входную дверь.
– Прилетает? – повторила лисица, не выказав, впрочем, большого удивления.
– Прилетает.
– Понятно. А мы там, случаем, ни на каких его других закадычных друзей не нарвёмся? Я бы не хотела делить жилплощадь с кем-то ещё из когорты твоих приятелей-собутыльников.
– Ключ был в тайнике. Значит, пока мы тут единственные постояльцы.
– Какой, однако, оригинальный тайник!
– Ключ зачарован так, что найти его может только ограниченный круг лиц и морд, – Беван шагнул внутрь и, обернувшись, поманил нас. – Заканчивай ёрничать, Лиса.
Вслед за мужчиной мы вошли в дом. Он небольшой, тем более по сравнению с прежним особняком: на первом этаже кухня, гостиная и столовая, на втором три спальни. Беван великодушно уступил нам право выбора комнаты, но я слишком устала с дороги и заняла первую попавшуюся, предоставив друзьям спорить и дальше. Поставила свой саквояж на пол, наскоро стянула белую ткань с мебели, сняла шляпку, туфли и жакет от дорожного костюма и, не раздеваясь полностью, упала на кровать. Ночами в пути я или плакала, думая о дочери, или видела кошмары. Мне не снился лабиринт и комната с гробом, но преследовали сны, в которых Эстеллу похищали или уничтожали всю общину вместе с моей малышкой. В которых я возвращалась в Эллорану и понимала с ужасом, что наша с Дрэйком привязка исчезла. В которых узнавала, что Нордана увезли на край света и мне никогда его не найти.
Я понимала, что кошмары эти – лишь игры моего подсознания, мои страхи, отражавшиеся во снах, вернувшиеся с нагрянувшими внезапно переменами. Возможно, когда ситуация прояснится, кошмары уйдут, как уже уходили прежде.
Я закрыла глаза, прислушиваясь к доносящимся из-за двери негромким голосам Бевана и Лиссет, непривычному рокоту проезжающих по улице автомобилей. Наверное, я сошла с ума. Оставила дочь, практически примчалась туда, откуда едва сбежала когда-то, где я рискую всем, что у меня есть. Но что, если меня не ждут? Если я действительно не смогу найти? Не смогу вернуть?..