Сердце огня - Роман

Кристи Агата

— Продолжайте, — сказал Ван Алден.

— Незадолго до Лиона Ада Мейсон перенесла тело хозяйки на постель, аккуратно сложила на краешке одежду, а сама переоделась в мужской костюм и приготовилась покинуть поезд. Когда Дерек Кеттеринг входил в купе жены и, как ему показалось, видел, что она спит, все было уже сделано, а мадам Мейсон пряталась в соседнем купе и выжидала случая незаметно сойти с поезда. Как только проводник вышел на платформу в Лионе, она последовала за ним и стала прогуливаться, делая вид, что вышла подышать воздухом. Когда в ее сторону никто не смотрел, она перешла на другую платформу и села в первый же поезд, который отвез ее обратно в Париж, где она направилась в отель «Ритц». На ее имя там уже был заказан номер на

ночь, что сделала одна из сообщниц Кнайтона. Больше ей уже ничего не оставалось, как ждать вашего приезда. Драгоценностей у нее нет, да никогда и не было, а насчет Кнайтона, как вашего секретаря, не может возникнуть никаких подозрений, так что он без всякого риска быть разоблаченным привозит их с собой в Ниццу. Он уже договорился с месье Папопулосом о продаже и в последний момент передает рубины Аде Мейсон, которая и вручает их греку. Все это четко спланированная акция, как того и следовало ожидать от такого мастера своего дела как Маркиз.

— Неужели правда, что Ричард Кнайтон — известный преступник и уже многие годы грабит людей?

Пуаро кивнул.

— Одним из главных преимуществ джентльмена, известного под кличкой Маркиз, были его безукоризненные манеры и отличное воспитание. Когда вы после столь недолгого знакомства предложили ему место своего секретаря, месье Ван Алден, вы пали жертвой его обаяния.

— Я мог бы поклясться, что он никак не проявил своего желания занять этот пост, — воскликнул Ван Алден.

— Тонкая работа, такая тонкая, что удалось обмануть даже признанного знатока человеческой натуры, — обмануть вас.

— Я просмотрел его послужной список — отзывы были прекрасные.

— Да, да, такова была часть игры, У него хорошее происхождение, связи, он геройски проявил себя во время войны, в общем, казался выше всяких подозрений. Но когда я получил доступ к данным об этом загадочном Маркизе, то обнаружил множество любопытных совпадений. Кнайтон говорил по-французски как француз. Он находился в Америке, Англии и Франции как раз в те моменты, когда там орудовал Маркиз. Последний раз Маркиз дал о себе знать, совершив ряд ограблений в Швейцарии, а ведь именно в Швейцарии вы встретились с майором Кнайтоном. И как раз в это время появились первые слухи о том, что вы собираетесь приобрести знаменитые рубины.

— Но убийство? — Ван Алден был совсем подавлен. — Ведь умный вор мог бы украсть драгоценности, не засовывая голову в петлю.

Пуаро покачал головой.

— Ах, дорогой мой, у него уже не первое убийство, он убийца по натуре, но никогда не оставляет свидетелей. Ведь мертвые не разговаривают.

Пуаро помолчал и, сосредоточившись, продолжал:

— Маркиза влекло к знаменитым и историческим драгоценностям. Он стал вашим секретарем по заранее разработанному плану и приказал своей сообщнице наняться в служанки к вашей дочери, для которой, как он предполагал, и предназначались рубины. Уже имея отлично продуманный план, он, для очистки совести, нанял пару апашей, чтобы они как бы попытались ограбить вас в ту ночь, когда вы купили камни. Попытка «провалилась», что, я думаю, вполне устроило его. Но его план был — во всяком случае, он так думал, — абсолютно верным. Никому и в голову не пришло бы заподозрить Ричарда Кнайтона. Но, как и все великие люди, а Маркиз — великий человек, он имел свои слабости. Он влюбился в мисс Грей, и, подозревая, что ей нравится Дерек Кеттеринг, не смог удержаться, чтобы не направить подозрения на него, когда такая возможность предоставилась. А теперь, месье Ван Алден, я собираюсь рассказать вам странную вещь. Мисс Грей никак нельзя назвать фантазеркой, но, тем не менее, она твердо уверена, что однажды в саду у казино в Монте-Карло она почувствовала присутствие вашей дочери, как раз после того, как у нее был разговор с Кнайтоном. Она говорит, что уверена, будто убитая очень хотела что-то сказать ей, и она вдруг поняла, что Кнайтон — убийца! В то время эта мысль показалась ей такой фантастичной, что мисс Грей

никому не сказала о ней. Но она была так уверена, что решила действовать в соответствии с этим — что, может быть, со стороны выглядело несколько нелепо. Она не стала отвергать авансов Кнайтона и делала вид, что верит в виновность Кеттеринга.

После долгого молчания миллионер протянул Пуаро руку через стол.

— Я думаю, вы знаете, что все это для меня значит, месье Пуаро, — хрипло сказал он. — Сегодня я вышлю вам чек, но никакой чек не может выразить того, что я чувствую по отношению ко всему, что вы сделали. Вы приобрели друга. Я ваш друг навсегда.

Пуаро поднялся и выпятил грудь.

— Я всего лишь Эркюль Пуаро, — скромно сказал он, — и все же, как вы однажды сказали, я — сильный человек, точно так же, как и вы сильный человек в своей области. Я был рад и счастлив сослужить вам службу. А теперь я пойду и попробую привести в порядок костюм — он сильно пострадал во время нашего путешествия. Увы! Со мной нет моего бесподобного Джорджа.

В вестибюле отеля Пуаро встретил старых друзей — почтенного месье Папопулоса и его дочь Зию.

— Я думал, вы уехали из Ниццы, месье Пуаро, — бормотал грек, когда детектив подчеркнуто горячо пожимал ему руку.

— Я был вынужден вернуться, уважаемый месье Папопулос.

— По делу?

— Да, по делу. И раз уж мы заговорили о делах, надеюсь, ваше здоровье поправилось, дорогой друг?

— Да, мне много лучше. Собственно, завтра я уже возвращаюсь в Париж.

— Счастлив слышать. Надеюсь, вы не окончательно разорили премьер-министра Греции?

— Я?..

— Насколько я знаю, вы продали ему изумительный рубин, который — только entre nous! — теперь носит мадемуазель Мирель.

— Да, — пробормотал месье Папопулос, — да, совершенно верно.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

У МОРЯ

Мимозы уже почти отцвели, и их аромат, разносившийся в свежем воздухе, несколько отдавал тлением. На балконе виллы леди Тзмплин цвели розовые герани, а внизу алели многочисленные гвоздики, и их сладковатый запах доносился в дом. Пуаро сидел на террасе с Ленокс Тзмплин, он только что закончил рассказывать ей историю, которую два дня назад уже излагал Ван Алдену. Ленокс слушала внимательно, сдвинув брови. Когда он закончил, она просто сказала:

— А Дерек?

— Его выпустили вчера.

— И где он сейчас?

— Уехал из Ниццы.

Они помолчали.

— Я была несправедлива к Кэтрин, — сказала Ленокс, — я думала, ей все равно.

— Она очень скрытная и никому не верит.

— Она должна была верить мне, — сказала Ленокс с оттенком горечи.

— Будьте мужественны, мадемуазель, — мягко сказал он.

Ленокс пристально смотрела на море, на минуту ее непривлекательное лицо осветилось яркой трагичной красотой.

— Ну что ж, — сказала она наконец, — все равно бы ничего не вышло. Я слишком молода для Дерека, хоть он и сам похож на большого ребенка. Ему нужна была женщина, похожая на мадонну.

Ленокс вдруг резко повернулась к Пуаро.

— Но ведь я действительно помогла, месье Пуаро, как бы то ни было, но я помогла, правда?

— Да, мадемуазель. Вы дали мне исходную отправную точку, когда сказали, что человеку, совершившему преступление, совсем не обязательно было находиться в поезде, ведь я не мог понять, как все произошло.

Ленокс глубоко вздохнула.

— Я рада, — сказала она. — Все-таки, хоть кое-что.

Откуда-то донеслась приглушенная расстоянием сирена экспресса.

— Мчится «Голубой поезд», — сказала Ленокс. — Поезда — безжалостное изобретение, правда, месье Пуаро? Людей убивают, а они все так же летят по рельсам. Я говорю чушь, но вы понимаете, что я имею в виду.

— Да, я понимаю. Жизнь тоже похожа на поезд, мадемуазель, всегда в движении, не знает остановок. И хорошо, что это так.