Сердце Пламени

Казаков Дмитрий Львович

— А, пустое… — воин со шрамом махнул рукой и отступил в сторону. — Заходите.

Они вошли в дом, по темной скрипучей лестнице, где пахло кошками, поднялись на третий этаж. Через еще одну дверь, маленькую и скособоченную, проникли в большую комнату.

Благодаря размерам она выглядела пустынной. В центре располагался стол и пара лавок при нем, у стен стояли длинные сундуки с плоскими крышками. Судя по тому, что на некоторых валялись свернутые одеяла, на сундуках спали. На столешнице лежал каравай хлеба, несколько кругов колбасы и пара кувшинов.

В дальней от входа стене имелась еще одна дверь, а потолком в комнате служила крыша дома, тянулся изгиб конька, маячили стропила. Свет падал через узкие окошки в одной из стен.

— Располагайтесь, — пригласил Богалак. — Вон там — еда. В дальней комнате — жаровня, большой таз и кувшины с водой. Можно помыться.

— Даже нужно! — с яростью проговорила Саттия. — Я чувствую, что пропиталась вонью зиндана!

— Иди, мойся, — Гундихар подошел к столу и взялся за нож. — А мы пока перекусим, чем сотник послал. Ха-ха!

Саттия исчезла за дверью, оттуда донесся плеск. Гном разрезал кольцо колбасы на несколько кусков, так, чтобы досталось каждому. Олен изучил содержимое кувшина — там обнаружилось пиво.

— Ваши лошади на постоялом дворе в полном порядке, — проговорил сотник, отламывая от каравая кусок хлеба. — О них заботятся самым лучшим образом. Ну а вещи, что были в комнате, я забрал…Мешки, лук и дубину с железкой. Они в дальней комнате.

— Я тебе покажу «дубину»! — обиделся Гундихар. — Это «годморгон»! И клянусь колпаком моей бабушки, он стоит десятка мечей! Надо же, и как только язык повернулся дубиной назвать?

— Ладно, не сердись, — сотник примирительно улыбнулся. — Ну а то, что было на вас в момент схватки со стражей, мне добыть не удалось.

— Да, и почему? — Олен насторожился. На мгновение возникло странное ощущение — будто ледяной клинок где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки, что его можно взять… и тут же исчезло.

— С полусотником того отряда, что вас повязал, я разговаривал, — Богалак в задумчивости поскреб подбородок, заросший белой щетиной. — И он вынужден был все рассказать. На вас стражу науськал Ванлир Змей-в-Глазу.

— Это что еще за тип? — оторвался от еды Гундихар.

— Один из терсалимских магов. Живет в башне на Змеином острове. И все, взятое после нападения, стражники отдали ему.

— Да… вот оно что, — задумчиво проговорил Бенеш. — Теперь я понял… Ну, тогда ночью вот кто колдовал, когда мы на постоялом дворе… И теперь ясно, кто убил хирдеров, кто заманил нас в ловушку.

— Одно непонятно — зачем? — сотник пожал плечами.

— Это как раз ясно, — Олен потянул себя за мочку уха. — Колдуну приглянулся мой меч. И он теперь у него. А это значит, что придется отправиться на этот остров и…

— Надрать этому Змею-в-Ухе задницу! — кровожадно закончил гном. — Гундихар фа-Горин всегда готов к таким делам.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Олен.

— Тогда нам понадобится, во-первых — лодка, — Богалак поднял руку и принялся загибать пальцы. — Во-вторых — веревки с крючьями, в-третьих —

оружие. Вы пока отдыхайте, а я отправлюсь по знакомым, попробую все это достать.

— Может, не стоит тебе ввязываться? — спросил Олен, глядя сотнику в глаза. — Мало таристера во врагах? Еще и мага захотел?

— Стоит, — очень серьезно ответил Махрид Богалак. — Мужчина жив до тех пор, пока что-то делает. Ну, и, кроме того, ты спас меня от смерти. Такой долг отдать непросто, но у меня есть шанс.

— О чем спор? — вернулась Саттия с мокрыми волосами, свежая и довольная жизнью.

Ее ввели в курс дела.

— Ничего не остается, кроме как прибить этого колдуна, — сказала девушка. — Ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Ну и славно, тогда я пошел, — сотник встал с лавки.

— Погоди, я с тобой, — проговорил Олен. — Спать все равно не смогу. Голова болит.

— И я, да! — встрепенулся Бенеш.

Не успел Богалак ответить, как входная дверь скрипнула и приоткрылась. В щель протиснулась кошачья голова с торчащими ушами. Оглядела всех золотистыми глазами без зрачков и изрекла:

— Мяу!

— Надо же, Рыжий! — удивился Гундихар. — Иди сюда, колбасой угощу!

— Это кто? — в голосе сотника прозвучало недоумение.

— Наш кот, — Олен опустился на корточки, почесал подошедшему оцилану за ухом. — Он почуял, что у нас не все в порядке, и пришел.

Рыжий обнюхал Богалака, мазнул его хвостом по коленке и торжественно зашагал в сторону размахивавшего колбасой гнома. Через мгновение донеслось громкое, очень аппетитное чавканье.

— Теперь вас есть кому защитить, — хмыкнул Олен. — Ну что, пошли?

Он глянул на Саттию, надеясь, что и она захочет прогуляться. Но девушка даже не повернула головы, она выглядела столь же холодной и отстраненной, как и ранее, будто не было ничего в коридоре над зинданом. Да и сам Рендалл, если честно, корил себя за ту вспышку чувств.

— Пошли, — кивнул сотник и первым зашагал к двери. Кот проводил уходящих взглядом и вернулся к еде.

Вышли на улицу, стало ясно, что Лагерь Ветеранов не столь безлюден, как час назад. Поднявшееся солнце освещало шагающих по улицам людей, из окон долетали голоса. Дребезжали по мостовой телеги водовозов, спешили к ним хозяйки с ведрами. Попадавшиеся навстречу приветствовали Богалака, он кивал в ответ. На спутников старика никто не глядел, словно их и не было.

Дважды свернув, оказались на улочке, где нижние этажи домов занимали лавки. Миновали кожевенную, горшечную и остановились у вывески, где скрещивались молот и клещи.

— Отьен Катлис двадцать лет работал кузнецом одного из заслонов Великой Стены, — сообщил Богалак. — Сейчас он кует все, что угодно, от каминных решеток до ножей. Но у него есть и кое-что поинтереснее, вроде мечей или крюков. Я зайду, а вы подождите тут.

Он толкнул дверь и скрылся в лавке. Олен и Бенеш остались на улице. Но скучать им пришлось недолго. Сотник вернулся и сказал с довольной усмешкой: