Сердце полуночи
Шрифт:
Неожиданно в толпе гостей возник какой-то новый звук. Шумные аплодисменты смешались с удивленными возгласами и возмущенными восклицаниями. Хлопки стали реже, а потом и вовсе затихли. Потрясенные гости вскакивали со своих мест, освобождая дорогу. Казимир вытянул шею, чтобы рассмотреть причину беспорядка. Люкас и Кляус вскочили.
Сквозь толпу пробирался слуга, таща за собой толстого мальчишку в крестьянской одежде.
– Торис! – ахнул Казимир. Слуга швырнул Ториса к ногам Мейстерзингера.
– Хозяин этот… этот постреленок
Кляус покраснел, и его губы гневно скривились.
– Неужели нужно было тащить этого простолюдина сюда? Неужели вам не хватило ума выпороть его на конюшне и бросить в ров с водой?
Слуга в страхе присел:
– Покорнейше прошу простить меня, господин…
– Не нужно извиняться, – выступил Казимир. – Это моя вина.
Он опустился со сцены и шагнул к Люкасу и Кляусу.
Мальчишка – мой слуга, – объяснил он. Его отца несколько лет назад загрыз вервольф, и я взял на себя заботу о нем.
Казимир положил слегка дрожащие руки на плечи Кляуса.
Простите его, Кляус. Он слишком любит меня. Я не удивлен, что он рискнул своей жизнью ради того, чтобы услышать мое пение. Я велел ему дожидаться снаружи, но он, видимо, не смог утерпеть.
Ярость все еще виднелась на лице Кляуса. Стараясь сдержать свой гнев, Верховный Мейстерзингер повернулся к Геркону Люкасу. Тот слегка пожал плечами.
– Ему нельзя здесь оставаться! – сердито выпалил Зон.
– Конечно нет, – поспешно кивнул Казимир. – Я и не думал об этом. Мы хотели бы немедленно уйти.
Похоже, это пришлось Мейстерзингеру по душе.
– Как будет угодно, молодой господин. Не смею вас задерживать.
Казимир подхватил Ториса под руку и поднял его. Мальчик дрожал всем своим тучным телом, а по лицу градом катился пот.
– Все хорошо, ты – добрый слуга, – проговорил Казимир и потрепал Ториса по плечам. – Мы сейчас уходим.
Однако, прежде чем он успел сделать хотя бы шаг, снова раздался шум.
За розовым кустом стоял слуга и кричал:
– Я нашел еще одного – пьяницу, который свалился здесь, в цветах. Он совершенно голый!
Мейстерзингер Кляус с присвистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы:
– Еще один ваш знакомый, Раненое Сердце?
Казимир медленно повернулся, скрывая под своей маской многозначительную улыбку.
– С чего вы взяли? Я уверен, что нет!
Кляус в комическом отчаянии вскинул руки вверх.
– Что это за крепость! – вскричал он. – Уберите его из сада, выпорите хорошенько и бросьте в самую темную темницу! Когда с этим будет покончено, проделайте то же самое со стражниками на воротах
ГЛАВА 4
Над высеченным в скале амфитеатром сгущались сумерки, когда Казимир вышел для участия в турнире трубадуров. Взгляд его медленно скользил по стершимся от времени ступеням, ведущим к расположенной внизу сцене. Она была из темного гранита, из того же мрачного
Еще будучи ребенком, Казимир провел немало времени, играя на каменных скамьях амфитеатра, полукольцом окружавших сцену. Сегодня, однако, в театре яблоку негде было упасть, а голоса многочисленных зрителей и гостей эхом звучали в его каменной раковине словно голос моря.
Казимир начал спускаться. С одной стороны лестницу ограничивала замшелая каменная стена, влажная от воды, просачивавшейся с расположенного наверху луга.
На стене висели медно-желтые фонари и колышущиеся флаги, которые отбрасывали на ступеньки призрачные легкие тени.
Казимир миновал группу зрителей и поравнялся со входом в грот, вырубленный прямо в стене.
Это был вход в “Кристаль-Клуб” – таверну для самых высокопоставленных и богатых граждан Гармонии. Из грота доносились дразнящие запахи жареного мяса и мекульбрау – равно как и запах тугих кошельков. Казимир не задержался здесь в кармане у него не было ни гроша и продолжил свой путь по ступенькам лестницы.
– Привет тебе, Раненое Сердце, – раздался мелодичный женский голос, и Казимир обернулся.
Перед ним стояла Юлианна Эстовина, которая, как оказалось, сидела на укрытой шелковыми подушками скамье рядом с проходом. На ее черных волосах играл бледный свет уходящего дня, а с обнаженных плеч струилось тончайшее белое платье. Глаза сверкали нефритовым зеленоватым огнем, и красные точеные губы подчеркивали совершенство ее прекрасного лица.
– Я надеялась, что мы снова встретимся сегодня, Раненое Сердце, – сказала Юлианна, и Казимир почувствовал тонкий аромат ее волшебной кожи, который сразу же заставил его забыть о более земных запахах, заполнивших чашу амфитеатра.
– И я надеялся увидеть вас здесь. Юлианна сделала едва заметный шаг к нему.
– Здесь так холодно, – заметила она, и с небрежной легкостью она приподняла его руку и медленно вплыла в его объятия, крепко прижавшись к груди юноши.
В театре действительно было довольно прохладно, однако упругое молодое тело было каким угодно, только не холодным. Казимир неловко провел пальцами по ее волосам. Тонкая рука Юлианны обвилась вокруг его талии. Глядя на него снизу вверх, девушка тихо сказала:
– Хочешь поцеловать меня, Раненое Сердце?
Казимир молчал, тупо уставившись в ее головокружительные зеленые глаза. Юлианна снова прижалась к нему, слегка приподнимаясь на цыпочках. Ее губы соприкоснулись с его ртом.
Поцелуй был горячим до боли, но Казимир даже не пытался его прервать. Легкое дыхание девушки казалось опьяняющим и сладким. Маленькие, но удивительно сильные руки сжимали его безжалостно и крепко, словно она надеялась разорвать его пополам и очутиться внутри. Казимир затрепетал. Казалось, что сама ее душа прокладывает себе путь к его сердцу.