Сердце помнит
Шрифт:
А Варя действительно уже была в знакомом малиннике. То ли случайно, то ли нарочно она снова пела знакомую Андрюше песню. И опять быстрее птицы летел на звуки этой самой лучшей на свете песни Андрей. И когда он вынырнул из лесной чащи, Варя больше не испугалась.
– Пришел-таки?
– спросила у него Варя.
– Я знала, что ты придешь.
И в глазах девушки засветилось такое счастье, оттого что она не ошиблась, что она имела большую, непонятную для нее силу над этим чернобровым пареньком...
Варя поверила в свое счастье, в любовь Андрея
Дом лесника Порфирия Дегтяря стоял среди небольшой лесной поляны, на берегу говорливого, мелководного ручейка. Со всех сторон подступал к дому дремучий лес. Варя хлопотала по хозяйству, а когда наступал вечер, прислушивалась к свисту своей любимой певуньи - иволги и ждала знака от Андрюши. Андрей искусно подражал голосу этой сизо-голубой пташки. И когда Варя слышала, что неподалеку дважды раздавалось: "Тю-ю-фио-лиу! Фиу-лио-иу!..", брала в руки бечевку и шла в лес собирать сухой хворост.
Варя была единственной дочерью у отца. Мать ее умерла, когда Варе было шесть лет. Отец привел в дом вторую жену - Наталью. Мачеха жалела Варю, любила ее, точно родную. От внимательного взгляда Натальи не ускользнула перемена, происшедшая в последнее время в поведении падчерицы. Мачеха догадывалась, где так долго задерживается Варя по вечерам, и радовалась, что девушка не хочет покориться воле отца, не хочет стать женой грубого и жестокого Тимохи.
Отец однажды выследил "иволгу"...
Это была их последняя встреча в лесу, у Вариного дома. Андрей и Варя сидели на поросшем мохом стволе сваленной бурей сосны. Андрей говорил девушке, что он на целую зиму уйдет на заработки в Емецк, поднакопит там денег и купит избу. Потом придет к ее отцу просить Вариной руки.
Над их головами тихо шептались сосны, где-то в стороне лихо выстукивал, как телеграфным ключом, дятел. А Андрей и Варя ничего не замечали. Прижавшись плечом к плечу, они сидели так рядышком, счастливые своей близостью и грустные оттого, что предстоит разлука.
Вдруг сзади треснул сухой валежник. Андрей вскочил на ноги и увидел Порфирия Дегтяря с высоко занесенным в руке арапником. Андрей шагнул навстречу Вариному отцу - высокому мужику с рыжеватыми усами, с чуть тронутым оспой лицом. Ни тени страха или растерянности на румяном юном лице Андрея. Порфирий застыл на месте, рука его медленно опустилась. Варя стояла рядом с Андреем, побледневшая, притихшая.
– Варька, марш домой!
– заорал отец.
Варя втянула голову в плечи, съежилась и медленно пошла по направлению к дому.
– Дядька Порфирий, - тихо промолвил Андрей, - рассказывали мне люди, как вы мать мою спасли у Гнилого озера от лютости отца. Всю жизнь буду вам это помнить... Спасите теперь меня... не отдавайте Варю Тимохе...
Тяжелым взглядом смотрел Порфирий на стройного, широкого в плечах, красивого лицом Андрея. Он понимал, как далеко пьянчуге Тимохе до этого честного, смелого, хотя и очень бедного парня-сироты.
–
– спросил наконец Порфирий.
– Отдайте за меня Варю.
Порфирий горько усмехнулся.
– Как потом жить будете?
– спросил он.
– Ни кола ни двора у тебя. Нищих наплодите.
– Я на заработки уйду, денег скоплю за зиму.
– Тысячи мужиков ходят, а толк какой? Убирайся, хлопец, с богом, и чтоб ноги твоей здесь больше не было. По-доброму тебя прошу...
Уходил Андрей все дальше от Вариного дома, и казалось, солнце померкло, птицы онемели. Горькую думу думал он.
У знакомого малинника вдруг шею его обвили чьи-то руки.
– Варенька?!
– Андрейка...
– Варя своим горячим ртом прижалась к губам Андрея. Андрейка! Я все слышала. Не верь ему, ты сильный, умный... Не покидай меня. Иди в Емецк, я буду ждать тебя...
Так они расстались. Андрей собрал в мешок свои скудные пожитки, распростился с семьей своего опекуна дядьки Власа, поблагодарил за хлеб-соль и ушел.
В Емецке на пристани он познакомился с молодыми грузчиками сплавщиками леса. Им приглянулся крепкий парень со смелым взглядом, и они на время приютили Андрея в своем бараке, помогли устроиться на работу. Только одна зима прошла, зима 1912/13 года, а Андрей успел за эту зиму узнать столько, сколько не узнал он за все прожитые им двадцать лет. Это были годы нового подъема революционного движения в царской империи. Волны стачек и забастовок прокатывались по всем огромным просторам России, вовлекая в борьбу миллионные массы народа.
Андрей впервые увидел людей, борющихся против неравенства, против тяжелой, несправедливой жизни, когда один владеет землей, рудниками, лесом, пароходами, а тысячи, миллионы живут впроголодь, ничего не имея, кроме своих рук, когда он - Андрюша Рябов - из-за бедности своей не может жениться на девушке, которую любит, которая любит его... Вскоре он близко познакомился с этими людьми, стал посещать рабочий кружок, читать листовки. Теперь Андрей начинал понимать, каким путем он должен идти к счастью, какую дорогу выбирать себе в жизни. Уже не собственный дом, не собственное хозяйство были вершиной его мечтаний. Он знал, что есть эксплуататоры и эксплуатируемые, что во всем мире звучит огненный лозунг: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", что есть ленинская партия большевиков, которая ведет пролетариат на штурм капитализма, и что в рядах штурмующих должен быть он, Андрей Рябов...
Наступила весна. На Емце начался ледоход. Приближалась горячая пора лесосплава. Заготовленная за зиму древесина должна была в плотах скоро пойти вниз по течению.
В один из таких дней Андрей ремонтировал на пристани настил причала. Дул свежий, влажный ветер. Рядом, шурша и потрескивая, двигался взломанный, посеревший, ноздреватый лед. Андрею казалось, что не река несет в далекое море свою зимнюю оболочку со следами санной дороги, а берег плывет куда-то в сказочные дали.
Вдруг до слуха Андрея донесся зов: