Сердце Сэмми
Шрифт:
У Ника было как никогда хорошее настроение.
— Да, они не очень-то упрашивали нас дождаться десерта, — сказал он и посмотрел на Сэмми.
Сэмми отвела глаза, но тут оба они неожиданно громко рассмеялись.
— О, Боже! — хохотала Сэмми. — Я никогда в жизни не чувствовала себя такой дурой, как в тот момент, когда Эрнестина открыла мне дверь.
Ник снова рассмеялся, когда Сэмми рассказала, как стояла в дверях Генри, закрыв лицо букетиком маргариток, как она сказала: «Сюрприз!»
Черт возьми, смеяться
— А ты знал, что у отца есть подруга? — спросила Сэмми.
Ник покачал головой. Он думал, что эту роль в жизни Генри играет Сэмми, пока сегодня вечером не убедился окончательно, что это не так.
— Можешь поверить, я удивился не меньше тебя. Понятия не имел, что отец с кем-то встречается.
— Я тоже не знала, но тем не менее рада, что это так.
Да, Ник тоже был рад. Он никогда не видел отца рядом с женщиной. Не считая собственной матери, но это было так давно. А сейчас ему почему-то было очень хорошо при мысли о том, что Генри был не один.
Остановившись у края дороги, Ник жадно вдохнул запах трав, доносившийся со двора. Он хотел было облокотиться о машину Сэмми, но передумал, испугавшись, что старая рухлядь развалится под его весом.
Особенно приятно было оставлять дом Генри в таком настроении. В последние годы они с Генри редко бывали в хорошем настроении после встреч друг с другом. Сейчас Нику не хотелось об этом вспоминать.
— Вы с Генри, кажется, неплохо ладили друг с другом сегодня вечером, — сказала Сэмми.
— Ты читаешь мои мысли. Мы замечательно посидели, спасибо тебе и Эрнестине. И еще я хочу поблагодарить тебя за ту отповедь у меня в кабинете сегодня днем. Наверное, мне было необходимо что-нибудь в этом роде.
— Поэтому ты и приехал сюда вечером?
Ник пожал плечами.
— Думаю, да. Ты заставила меня почувствовать себя виноватым.
— Это хорошо.
Сэмми так энергично закивала головой, что Ник снова рассмеялся.
— Я, конечно, понимаю, что сую нос не в свое дело… — сказала Сэмми. — Но…
— До сих пор тебя это не останавливало.
Теперь рассмеялась Сэмми.
Низкие грудные звуки ее смеха пробудили в сердце Ника чувства, которые он запретил себе испытывать в присутствии этой женщины.
— Конечно, нет, — сказала Сэмми. — У меня с этим большие проблемы — люблю спрашивать, о чем не надо. Так вот, мне всегда было интересно, почему вы с Генри обычно…
— Готовы вцепиться друг другу в горло?
— Я бы сказала: постоянно спорите друг с другом.
Хорошее настроение Ника постепенно испарялось.
— Что ж, ты весьма дипломатична, — пробормотал он.
— Но для отца и сына…
— Прекрати дурить, Сэмми. Ведь Генри наверняка рассказал тебе правду.
— Какую правду? Генри ничего мне не говорил.
— Хочешь сказать, что Генри не говорил тебе, что он — не мой отец? Не рассказывал, какую
7
Сэмми прекрасно сознавала, что попала в беду. И дело было не только в постоянном желании, которое испытывала она каждый день, — Сэмми хотелось, чтобы Ник снова целовал ее, держал в объятиях. Но, как будто этого было мало, теперь, после того, как Ник рассказал ей, что он не родной сын Генри, ей хотелось самой держать его в объятиях, баюкать, утешать, хоть как-то облегчить ту боль, которую Ник старательно скрывал уже много лет. Сэмми не могла даже представить себе, что испытала бы, если бы ей довелось узнать, что отец, который растил ее всю ее жизнь, на самом деле вовсе не ее отец.
Единственным, что могло утешить ее в этой ситуации, был тот факт, что после вечера, проведенного у Генри, их с Ником отношения стали намного лучше. Один раз, сдвинув на лоб защитные очки, которые он надевал во время своих долгих путешествий по цехам завода, Ник признался, что ему очень нравится новое маркировочное устройство.
— Значит, мы можем его оставить? — спросила Сэмми.
Она не сводила с Ника глаз. Одни только воспоминания заставляли ее чуть ли не стонать. Она никогда не позволяла себе ничего подобного ни с одним мужчиной.
Ник рассмеялся.
— Думаю, нам действительно придется его оставить. Ведь если бы мы решили вернуться к прежним способам маркировки, рабочие устроили бы настоящую революцию.
Сейчас, вспоминая об этом, Сэмми улыбнулась. За последние несколько дней они не раз обменивались такими вот дружескими шутками. Может быть, они с Ником действительно могли бы стать друзьями. Теперь, когда Сэмми лучше понимала этого человека, он постепенно начинал ей нравиться.
Она все время думала о том, не может ли что-то сделать, чтобы хоть как-то сблизить Ника и Генри. Ведь даже если Генри и не был биологическим отцом Ника, тот все равно растил его «с малолетства», как любил говорить дедушка Сэмми. Ник и Генри наверняка были очень близки, пока не узнали правды. И Сэмми казалось, что все эти годы их гнев должен был быть обращен на миссис Эллиот, а вовсе не друг на друга.
И все же, может быть, ей лучше вообще не вмешиваться в это дело, а предоставить их отношениям развиваться своим чередом. Ведь в тот вечер у Генри оба они достаточно приветливо обращались друг с другом. Может быть, их многолетняя вражда постепенно утихает.
В четверг вечером, размышляя на эту тему, Сэмми вдруг вспомнила, что должна предупредить Ника о своей поездке в Чикаго, намеченной на следующую неделю. Генри знал, что Сэмми собиралась в Чикаго, и вполне одобрял ее план, но, возможно, ничего не говорил об этом Нику.