Сердце снежной королевы

Верт Александр

Так стыдно стало за эту правду. Я почувствовал, как лицо залило краской, опустил глаза, но таиться не стал:

– Люблю.

– Вот и создай сердце для своей любви, - спокойно ответил старик. – Если уж что и может растопить этот лед, то только любовь. Но если она ненастоящая - лучше беги. Просто беги, прячься в мире людей. Забудь Чудеса, и тогда, быть

может, она не найдет тебя.

– А если пойти к старшему? – взволнованно спросил я.

Было страшно и в чувства собственные верить, и от Чудес отречься.

– Что Мороз сделает? – пожал плечами старик. – Прости, но нет спасения от гнева Королевы.

Старик улыбнулся с видом мудрого старого филина, предвкушающего прекрасную, полную волшебства ночь. А я только спрятал глаза, извинился и поплелся к себе в мастерскую. В тот миг мне все казалось глупым и напрасным. Сам я вдруг стал маленьким и ничтожным, а снежинки на стене - простыми. Со страху я перестал видеть в них свои чувства; огоньки в них померкли, а в памяти всплывали осколки. По коже ходила дрожь, и казалось, что в любую минуту я могу просто замерзнуть и треснуть, расколоться на части и осыпаться снежной пылью вместе со всеми своими мечтами. Глупый юный Мастер, осмелившийся посмотреть на Королеву!

Решив, что я никогда не справлюсь, я стал собирать вещи. Спешно сложив все в большой рюкзак, я был готов забросить его на плечи и мчаться прочь, подальше от Города Новогодних Мастеров, за границу Праздничных Земель. Туда, где чудеса бывают только в сказках. Вот только алый отблеск под столом заставил меня задержаться. Я точно видел, как Искра погасла, но что-то все равно мерцало в темноте.

Наклонившись, средь осколков я нашел сердце разбитой снежинки - маленький осколок с крохотной, тусклой искоркой. Как утраченная надежда, она лежала средь мелких осколков, пока я не поднял ее и не спрятал в ладонях. Чудо сразу загорелось, разрослось, согрело в ответ мои дрожащие руки, а я подумал: «Разве я не Мастер? Разве я не хозяин своих чувств? Разве я разуверился в сердце Снежной Королевы?»

Мне

стало смешно от собственного нелепого страха. Я не боялся ее. Я ее любил и точно знал, что не могу ошибаться. В соседнем городе Дня Святого Валентина живет мой приятель Купидон. Он говорил, что настоящую любовь нельзя обмануть, что тянется она от сердца к сердцу, нитью незримою и самой прочной. Быть может, именно эта нить привела ее тогда ко мне, а не шепот Ветра, едва ли что-то знающего обо мне.

Забыв обо всем, отбросив страх, я взялся за работу, собираясь создать отражение собственной любви, решив тогда, что если уж она ее не примет, то и жить мне ни к чему. Лучше лечь прахом снежным к ее ногам, чтобы прикоснуться к ней в первый и последний раз.

Глава 3

Я собрал все свои материалы: бархат, шелка, пески, ракушки, мраморные крошки, нитки, бусинки и все, что ещё только смог найти. Разложил их на полу кучками, россыпями, тюками и лоскуточками, расставил баночки с чудесами, зажег свечи и стал искать, не понимая, как же выглядит моя любовь.

Сначала я хотел создать большое механическое сердце с рубинами в снежном серебре, чтобы оно трепетало, а чудесная сила перетекала в нем из одного отсека в другой и вырывалась фонтаном искр, озаряя все вокруг, но не исчезала, а возвращалась к механизму.

Она бы взяла сердце своими изящными ручками, а оно бы замерло от волнения, задохнулось бы, как я от прикосновения к ее коже. Тогда она бы поняла, как сильно я ее ценю.

Красивые картины рисовало мне воображение, вот только в этой красоте и роскоши не было правды ни о ней, ни обо мне. Тогда я захотел сделать сердце шелковым, белоснежно-белым, невинным и чистым, и пусть бы внутри танцевали маленькие бабочки. Они бы порхали, заполняя все вокруг сиянием. Она бы непременно поняла, какой нежной и хрупкою кажется мне. Но подобное сердце требовало надёжной защиты от Ветров и Бурь, от страсти Метелиц, и сильно лукавило о ее силе.

Конец ознакомительного фрагмента.