Сердце Тайфуна
Шрифт:
– Конечно, Луиза, – строго заметил отец, закуривая.
– Почему я была не в курсе?!
– Потому что это не твое дело, – хмыкнул мужчина почти издевательски.
– Не мое дело – угроза моей жизни?!
– Никакой угрозы не было, – нерешительно встрял Матиас, но я все равно знала, что брат на моей стороне, он считал, что в такие дела я должна быть посвящена. И с большой вероятностью вечером он явится в мою комнату с бутылкой виски.
– Ты преувеличиваешь, Луиза, – его голос был похож на яд, проникающий под кожу тонкими иглами. Он был слишком странным, опасным, словно еще немного и угроза появится.
– Я не успела
– Лучше тебе и правда успокоиться, – нервный смешок сорвался с моих губ, я сложила руки на груди, отвернувшись к окну, за которым промелькивала когда-то любимая Испания, сейчас до боли раздражающая. Мне снова хотелось в Канаду. Там не было ни этих войн, ни страха, что однажды кто-то придет и все отберет. А ведь я тоже была замешана в делах отца, мне бы тоже пришлось отвечать за все, что происходит.
– Да, Лу, сходи с подружками на шопинг. Поменяй прическу, маникюр или что вы там делаете, – отмахнулся Матиас, по примеру отца, доставая сигарету.
– Вашими стараниями ни одной подруги у меня не осталось, – усмехнулась я, зная, что, впрочем, мои проблемы никого не интересовали. – А водитель за подругу не сойдет.
– Возьми сестру, – предложил отец, я не сдержала порыв скривиться, отчего лицо изрезала гримаса отвращения вперемешку с ужасом. Столько времени наедине с ней я бы не выдержала.
– Что ты так кривишься, будто она тебе не сестра родная, а девка с панели?
– Она нет, я для нее да.
– Не неси бред, Лу. Она любит тебя точно так же, как я, – проговорил Матиас, притянув меня в медвежьи объятия, каждый раз заставляющие задумываться, как вообще в нем помещалась вся та жестокость, вся решительность и агрессия, что появлялась в делах. Отец всегда была вспыльчив, страшен, жесток и агрессивен. Матиас же мог быть нежным, спокойным, вдумчивым. Не знаю, объяснялось ли это его привязанностью ко мне или нежеланием быть похожим на отца, что при его внешности было сделать тяжело.
– Я рада, что тебе весело, – выплюнула я, высвобождаясь из цепкого кольца рук. Матиас тихо усмехнулся, отец потерял к нам интерес, с привычно серьезным лицом печатая что-то в телефоне. Взгляд снова скользнул по статной, почти величественной, фигуре, вызывая желание скривиться от всех слов, что хотели вырваться, но я знала, что никакого смысла бы это не принесло. И вряд ли когда-нибудь он поймет, что тащить своих детей в кучу полного дерьма, из которой они могут даже и не выбраться – дерьмовый план. Особенно, если кто-то из этих детей даже не курсе всей ситуации.
Машина плавно поднималась вверх, к самой вершине холма, на котором стоял дом отца, или вернее, дом семьи Перес. Величественный, холодный и неприступный, прямо как и его хозяин. Интересно, когда Матиас примет управление семейным бизнесом, атмосфера изменится?
Но, скорее всего, это произойдет не так уж и скоро, поэтому пока что дом все еще отталкивал, показывая истинную сущность. Особенно в свете заходящего за горизонт солнца. Дом будто подсвечивался снаружи жидким золотом, а в окнах царила такая темнота, будто из них сейчас начнет сочиться самая настоящая тьма, но когда автомобиль остановился на подъездной дороге, я влетела в его двери первая. Желания находиться в этой компании просто не было, казалось, что общество отца отравляло. Я не хотела снова погружаться в эту жизнь. Правда, выбора мне не оставили. И каждый шаг на пути к комнате оказывался равносилен подписи
Моя старая комната находилась на втором этаже, в западном крыле, с которого, должно быть, сейчас открывался прекрасный вид на закат и море, переливающееся в лучах розового солнца. И в любой обычный день я бы попросила Марту – домоправительницу, принести мне ужин, расположилась бы на балконе с легким салатом и кофе в красивой кружке. Но сегодня больше всего манило спокойствие, горячий душ и полная темнота, в которой можно спрятать все эмоции в ожидании, пока мою квартиру в другом районе города подготовят к приезду. Всего несколько дней. Несколько дней, за которые отец еще несколько раз напомнит мне обо всех обязанностях, встреча с сестрой и ее вечно осуждающим взглядом.
Я на ходу скинула туфли, оставив их в валяться на белоснежном ковролине в полном хаосе, стянула брючный костюм и скрылась в ванной комнате. Правда, душ ни капли не помог, только позволил усталости навалиться на плечи, разлившись по телу горячей волной, сбивающей с ног, мягкая ткань пижамы только дополняла желание уснуть на несколько дней, вот только этому желанию не суждено было сбыться.
Когда я вернулась в комнату, возле небольшого дивана в белом свете, около кровати, сидел Матиас, рядом стояла початая бутылка виски. Двойные двери на балкон были распахнуты, открывая вид на потемневшее небо, покрытое звездами, столик с двумя креслами рядом, огнями ночного города и море. Шум волн слышался и здесь, даря умиротворение. Пожалуй, этого мне в Канаде не хватало. Я скучала по морю, запаху йода в воздухе путающим вьющиеся волосы.
– Ну наконец-то, – пробурчал брат, – я уж подумал, что ты решила утопиться и оставить нас без возможности видеть твое чудесное личико.
– Я скорее утоплю всех вас.
– Ты бы не стала марать руки, – отозвался Матиас, похлопав по ковру рядом с собой. Я опустилась рядом, сев в позу лотоса, – ставлю на то, что ты бы заплатила за грязную работу. Или подложила бы бомбу. Этот дом тебе никогда не нравился.
– Мне кажется, ты слишком много знаешь, – проговорила я, отбирая у него бутылку и делая жадный глоток. Горло мгновенно обожгло, тут же сменяясь приятной теплотой и послевкусием сливы на языке. Матиас хрипло рассмеялся, доставая сигарету.
– Ты же моя сестра, – мы замолчали, передавая друг другу бутылку и сигарету. Почти как в старые добрые, когда приходилось прятаться от нянек, чтобы изрядно набраться или покурить. Наверное, нас с братом можно было назвать теми самыми богатенькими ребятами, которым пофиг на всех остальных, избалованные, наглые, попробовавшие почти все из-за доступности и дозволенности. Это могло быть правдой, но не было. Может быть, только наполовину. Но мы привыкли заступаться друг за друга. По крайней мере, я и Матиас. Сестра никогда не стремилась оказаться в мире беззакония и безбожия.
– Ты совсем не рада, что вернулась? – спросил брат, выпуская в потолок дым, витиеватыми узорами растворяющимся на белом полотне. Я усмехнулась, забирая у него сигарету. Рада ли я?
– Не знаю, – призналась я, – не думаешь, что у этого какой-то особый подтекст?
– Разве не сама захотела?
– Учеба закончилась, – я пожала плечами, меняя сигарету на бутылку виски, – отец сказал, что я нужна ему здесь.
– Думаешь, что-то назревает?
– Вряд ли ему понадобился бухгалтер под рукой, когда на хвосте полиция, а за забором война с двумя семьями.