Сердце тигра
Шрифт:
Все зашумели, начали обсуждать услышанное. Лоредан ловил на себе взгляды: удивленные, растерянные, подозрительные, ироничные, заинтересованные, злобные. Взгляды Максия Галька и Тертулиана Веноция, ему особенно не понравились, они были полны жгучей ненависти. Лоредан перехватил и взгляд фискалия Гая Маррона. Тот наблюдал за фаворитом императора, вроде бы без враждебности, но так пристально и внимательно, что молодой патриций весь вспотел и заерзал на месте.
– Может, твой друг снимет маску и что-нибудь нам скажет? — зло, сверкая глазами, но вместе с тем улыбаясь, вкрадчивым, сладким голосом спросила императрица.
Лоредан встрепенулся. Его лоб под маской покрылся холодной испариной. И тут на плечо ему легла тяжелая рука Каракаллы.
– Мой брат скромен и немногословен, в отличии от некоторых, тут
– Хорошо! — вскричала Юлия Домна. — Я первая буду на этом приеме!
– Только не приходи слишком рано, мать, — поморщился Каракалла. — Боюсь, после сегодняшнего вечера, завтра я начну прием позже обычного.
– А что мне делать теперь? — императрица сверкнула глазами. — Где теперь мое место, Антонин?
– Да вот, сюда садись, — он указал на кресло слева от себя.
– Теперь, не осталось места для меня, — заметил Опеллий Макрин.
– Ну, сегодня посиди где-нибудь в другом месте, — хмыкнул Каракалла, принимая от подошедшего раба золотой кубок с вином.
– Прошу, напомнить вам, Цезарь, что я обязан всегда находится подле вас.
– Ну, я же не могу, прогнать мать и посадить вместо нее тебя! — рассердился Каракалла.
– Я готов уступить место императрице, — пробормотал Лоредан, — тем более, это место по праву ее.
Попытку покинуть правое кресло, Каракалла пресек, вновь положив руку на плечо молодому аристократу.
– Твой порыв брат, безусловно, благороден, но я не позволю. Теперь это твое место, покуда я жив и император.
Макрину император тихо сказал:
– Ну, ты, сядь пока, где-нибудь поближе. Мать скоро уйдет, и ты займешь свое место.
С недовольным выражением на лице, Префект претория прошел к ближайшему столу и устроился на ложе между двух толстых болтливых сенаторов. Публий Фуск между тем, дал сигнал трубачам, а дворцовый раб-глашатай провозгласил:
– Жрец храма Юпитера! Коллегия жрецов Марса! Мать-жрица Изиды!
В зал степенной походкой, раздувшись от важности, прошествовали руководители основных религиозных культов Империи. Старший из них, жрец Юпитера громогласно провозгласил:
– В честь нашего императора, избранника богов, победителя варваров, принесем священные жертвы! Враги сокрушены и в Империи вновь воцарился мир!
– Победа над варварами? — тихо хмыкнула Юлия Домна, искоса взглянув на сына, — А я слышала, что германцы и аламанны отступили лишь для того, чтобы перегруппировать силы. Все их вожди живы, а общие потери варваров, даже меньше, чем потери наших вспомогательных войск. Не рано ли ты отпраздновал триумф, Антонин? Что это был, вообще за фарс? Золото и драгоценности везли те, что отняли у Антиоха [120] еще в эпоху Республики. Оружие по большому счету македонское. Твои помощники перепутали таблички с названием племен. Получается, ты воевал не столько с германцами, сколько с фракийцами и иллирийцами, уже третье столетие служащие в наших вспомогательных войсках. Хорошо ещё, не додумались пронести греческие картины, что захватил Сулла во время первой Митридатовой войны [121] . Кто бы поверил, что среди варваров процветают такие искусства?
120
Антиох (имеется ввиду Антиох III Великий (241–187 до н. э.) — один из выдающихся правителей Империи Селевкидов. Потерпев поражение от Рима в Сирийской войне 192–188 до н. э. утратил свои малоазийские территории.
121
Первая Митридатова война (89–85 до н. э.) — военный конфликт между Римской Республикой и Понтийским царством, царем которого был Митридат VI Евпатор
– Мать, не учи меня вести войны, — процедил Каракалла. — Да, германцы не разбиты окончательно, но мы, отбросили их обратно за Данубий, а это уже успех. Я хорошо потрепал их у Майна [122]
122
Майн — река в Германии, правый приток Рейна. Майн является самой длинной рекой, протекающей исключительно в Германии.
Пока они разговаривали, жрецы закончили церемониальные молитвы и священные жертвоприношения.
Загремела музыка и на большом открытом участке в центре зала, между столами, начали танец рабыни. Императорские рабы в белых с позолотой туниках бегали среди гостей, подливали вина в чаши, кубки и подавали сладости на подносах. Обилие угощений привело Лоредана в ужас. Он еще никогда не видел такого количества всевозможных блюд. Здесь были жареные утки, гуси, перепела и куропатки, в таком количестве, что можно было накормить пару легионов. Куски свинины, мясо быков и баранина, сваренная в сладком вине, громоздились на огромных серебряных подносах. Морская и озерная рыба лежали отдельно, также, как отдельно подали вареных моллюсков с полуоткрытыми раковинами. Огромные омары, лежали по соседству с кусками мяса черепах. И конечно, в бессчетном количестве были здесь всякие фрукты, ягоды и грибы.
Сенаторы, преторианцы, другие приглашенные гости обжирались до боли в животе, напивались до такой степени, что тут же валились с ног среди объедков. В огромных порфировых вазах, стоящих на мраморных постаментах вдоль стен, горело земляное масло [123] , отбрасывая отблески пламени на лоснящиеся от жира физиономии пирующих. Играла музыка, танцоров сменяли жонглеры и глотатели огня, потом выступали комедианты, потом акробаты и снова танцовщицы.
Все больше и больше людей пьянело. Они начинали гримасничать, бессвязно орать, спорить и ругаться, кто-то, напротив обнимался и начал петь. Приглашенные на пир историографы Дион Кассий и Максим Марий затеяли громкий диспут, сравнивая достоинства Александра Македонского и Ганнибала Барки. То тут, то там, заключались пари, кто больше выпьет. Когда спорщики, уже сами были не в состоянии пить их укладывали на спины, а рабы через металлические воронки заливали им вино прямо в глотки. Нескольких человек унесли без чувств, в том числе Фаста, одного из ближайших друзей Каракаллы. Он напился с горя, видя, что император променял его на неизвестного человека в маске комедианта.
123
Земляное масло — так римляне называли нефть
Двое толстых сенаторов визжали и ползали под столами, иногда они гавкали, изображая собак и кусали других гостей за ноги. Из разбитых амфор лилось вино, отчего на полу и роскошных сирийских коврах образовались липкие лужи. Пар от горячего мяса поднимался к потолку.
Каракалла был доволен пиром, он опустошал чашу за чашей и диким отвратительным голосом распевал непристойные песни. Юлия Домна ушла, едва появились первые признаки разнузданности. Опеллий Макрин, тут же сел слева от императора. Он, почти не притрагивался к вину, но много ел и внимательно поглядывал по сторонам.
Двое всадников, раздевшись до гола лихо, отплясывали прямо на столах среди чаш и тарелок. Многие из гостей, и даже несколько сенаторов почтенного возраста, визгливо хихикая, гонялись за юными рабынями. Некоторые из девушек, включились в эту потеху и визжали, изображая страх, а после, когда их "ловили", отдавались, поймавшим их прямо на ложах и столах. Другие же, которым домогательства мужчин не нравились, отбивались от распоясавшихся гостей, чем попадется под руку.
Император, обняв Лоредана за шею орал: