Сердце умирает медленно
Шрифт:
Подняла голову и несмело посмотрела на маму.
— Доброе утро, Эмили. — По ее голосу было слышно, что она все еще осуждала меня.
Она бросила на меня короткий взгляд и вернулась к нарезанию томатов.
— Мам… — Я подошла к ней и уткнулась носом в плечо. — Ты прости меня, ладно? Не знаю, что вчера нашло на меня. Разговаривала с тобой так грубо, еще и дверью хлопнула.
— Прощаю. — Вздохнула она.
И я почувствовала, как ее губы прикоснулись к моему лбу.
— Не злись, хорошо?
— Я не злюсь.
— Ты без настроения.
— Твой отец вчера
Я отстранилась и посмотрела ей в глаза. Они были красными и припухшими от слез.
– Что? — Переспросила.
— Да. Всё. Это окончательно.
— Ох… — Я тяжело опустилась на стоящий рядом стул.
Нож в руках мамы продолжал отбивать стройный ритм, ударяясь о разделочную доску.
— Он не попрощался.
Мама сглотнула и пожала плечами:
— Отец ждал тебя вчера, чтобы объясниться… Но потом мы с ним снова поругались. — Она отвела глаза и шмыгнула носом. — Прости, не нужно мне было этого делать. Как-то опять слово за слово, и остановиться уже не получилось. Тогда он просто взял чемоданы и ушел. Прости, дочь.
Встала, подошла к ней и обняла одной рукой. Нож завис над доской, а затем медленно опустился, разрезав томат пополам.
— Тебе больно, я понимаю. — Сказала я, сжав зубы.
— Не дала вам попрощаться нормально.
— Ну… мы ведь в одном городе будем жить. Куда он съехал?
— К своей… — слова застряли у нее в горле, послышался тяжелый вздох.
— А, ясно. — Я тоже ощутила неприятный укол ревности. Погладила мать по плечу и спросила: — Тебе помочь?
Мама отложила нож, опустилась на стул и запястьем утерла подступающие к глазам слезы.
— Как себя чувствуешь?
Я продолжила за нее шинковать овощи.
— С каждым днем все лучше и лучше. — Сбросила томаты в миску и принялась за зелень. — Во вторник назначен прием у доктора, посмотрим, что скажут. Кстати…
— Что? — Мама вся обратилась в слух.
— Это насчет моего сердца.
— Ты же вроде сказала, что хорошо себя чувствуешь?
— Да, мам. Просто…
— Есть какие-то проблемы?
Я заметила, как она в ужасе уставилась на меня, поэтому поспешила ее успокоить:
— Нет. Мне вдруг стало интересно, кому могло принадлежать мое сердце раньше? Этот человек умер, подарив мне шанс на новую жизнь. Кто это был? Парень? Девушка? Молодой мужчина? Я худощавая и невысокая, так что вряд ли… Наверное, все-таки девчонка — ближе по параметрам.
— Мне казалось, ты не хотела этого знать.
— Да. А сейчас раздумываю.
Мама с трудом подбирала слова:
— Я… Знаешь… Когда я молилась, чтобы тебе досталось сердце, мне все время было неловко, что я желаю чьей-то смерти. Потом, после операции, меня охватило острое желание связаться с родственниками донора, чтобы выразить свое глубочайшее признание за то, что благодаря их исключительной щедрости моя единственная дочь осталась жива. Но теперь… Мне как-то не по себе, Эмили. Столько всяких историй…
— Ты о чем?
— Ну, знаешь… Когда семья донора вдруг начинала вымогать средства, видя, что реципиент пошел на поправку, встал на ноги, работает, получает хорошие деньги. Об одной из таких историй совсем недавно
— Ого… — Произнесла я и ненадолго замолчала. Собралась с мыслями и, видя, что мама погрустнела, постаралась улыбнуться. — Думаю, все же такая напасть должна обойти меня стороной. Не знаю, готова ли я встречаться с семьей донора, хочу ли этого, но ощущаю растущее внутри любопытство. Мне интересно, чем жило это сердце до меня, кем оно было.
— А это важно? — В глазах мамы проскользнуло беспокойство.
— Не знаю. — Ответила честно. — Я слышала много ерунды о том, как человек меняется после пересадки, как принимает характер, определенные черты донора и вкусовые привычки. Ничего такого я не ощущаю… Но хочешь честно? Новое сердце будто говорит со мной.
Мама снисходительно улыбнулась и склонила голову набок.
— Это ведь образно, так?
Какую-то секунду мне вдруг захотелось сознаться ей о музыке и странных снах, но вместо этого я снова улыбнулась:
— Сначала мне казалось правильным отвергать мысли о том, что чужой орган может нести в себе информацию о прежнем владельце, а теперь, если это действительно так, то я готова ее принять. Это помогло бы нам с моим новым сердцем подружиться. Мне очень не хотелось бы его потерять.
Мама встала, приложила свои ладони к моим щекам и внимательно взглянула в лицо:
— Я уж подумала, что у тебя жар. — Она поцеловала меня в лоб и отпустила. — Конечно, говори со своим сердцем. Наверняка, это сделает ваш союз крепче.
— Мам, я в прямом смысле.
— Ты всегда была маленькой выдумщицей, Эмили. — В ее взгляде столько ласки и сопереживания, но ни капли желания услышать меня и понять то, о чем пытаюсь сказать.
— Так что мне нужно сделать, чтобы узнать про своего донора?
Она отошла к раковине и включила воду.
— Нужно обратиться в донорскую программу.
— Угу. Если решусь, так и сделаю.
Глава 17
Я вышла из дома раньше оговоренного с Дэниелом времени, чтобы немного прогуляться и привести мысли в порядок.
«Просто встреча. Просто совместная прогулка. Пробежка», — уговаривала себя, меряя шагами улицы.
И все равно волновалась. Паника зародилась еще в момент подбора подходящей для такого случая одежды и с каждой новой минутой до часа «Икс» только нарастала. Я остановила свой выбор на светлых спортивных брюках, топе на бретельках и тонкой кофте и теперь шла, закатав от беспокойства рукава, нервно щелкая пальцами и ловя в витринах свое отражение.
«Свидание ли это? Определенно свидание. Кого хотят обмануть два взрослых человека, назначая новую встречу в парке? Между нами определенно был интерес. Но какого рода? А если этот мужчина просто пожалел меня, и эта встреча его очередной благотворительный проект? Ну, типа «помоги чудесно исцелившемуся ребенку стать полноценным членом общества и пройти реабилитацию»».