Сердце великана
Шрифт:
Словесного ответа я не получил, поэтому пришлось последовать за ним, спрятав купюру обратно в бумажник.
Внутри контейнера была приятная прохлада. Старший лейтенант сидел за письменным столом с ноутбуком и бумагами. Кондиционер и вентилятор совместно трудясь дарили божественный климат внутри. Из приоткрытой двери второй комнаты слышалась какая-то возня и разговор на повышенных тонах.
Не обращая внимание на это, я сказал милиционеру:
— В чем дело, начальник? Я же не первый раз тут проезжаю!
Милиционер с лицом сероглазого
— Ахмедов, что Вы нашли в машине подозреваемого при обыске?
Ахмедов, вытащил из кармана своих синих брюк нечто блестящее и доложил, не моргнув глазом:
— Товарищ старший лейтенант, я обнаружил в багажнике гражданина патроны от пистолета Макарова.
Я застыл. Вот суки! Делать им нечего. Лейтенант важно кивнул и указал мне на стул.
Я сел. Режим КТО действовал по всему Северному Кавказу. Это где-то под Москвой можно качать права. Здесь же было бессмысленно. Зона беспредела силовиков.
— Сколько? — спросил я. Заниматься словоблудием было бессмысленно. Я попал под бессистемную раздачу.
— Гражданин водитель, вы предлагаете нам взятку?
Я устало подпер щеку рукой. По-видимому, им было скучно. Иногда они занимаются подобной хренью. Есть менты, которые просто берут взятку, а есть любители еще поиздеваться, почитать водителю лекцию, прежде чем взять деньги. Которые они все равно потом потребует. Этих я не люблю больше всего, но играть в их игру никогда не имел желания. Кто-то возмущается, Кто-то даже угрожает им, но смысла в пререканиях нет. Это только доставить им удовольствие. Разбавить их скучную жизнь чем-то интересным по их мнению. В конце они все равно выиграют.
— У вас что план горит? — спросил я, отбросив первоначальную маску нерешительного водителя.
Он не успел мне ответить, из-за приоткрытой двери раздался звук оплеухи. Такой звонкой словно ударили по лысине, смазанной постным маслом.
— Имя?! — последовал за звуком вопрос.
— Темные Небеса.
— Имя! Я спрашиваю у тебя!
— Темные Небеса.
Звук оплеухи повторился. Я почти непроизвольно сжался. Это было неприятно. Не люблю, когда кого-то мучают. Да еще странное за имя. Хотя это вряд ли имя.
— Имя?
— Темные Небеса.
— Да, он чокнутый, Палыч! — эмоционально воскликнул чей-то голос. — В психушку его надо…
Я продолжал глядеть в лицо, старшему лейтенанту, который продолжал улыбаться. Что бы только не отдал, чтобы стереть эту улыбку с его лица. Он отлично понимал, что я все это слышу и что я ничего не буду предпринимать. У меня и так было огромное желание покинуть эту будку, но теперь оно увеличилось вдвойне.
— Пятьсот рублей, хватит, командир?
Мент кивнул второму. Бог мой, они даже почти не обратились прямо ко мне! Только кивки и обращения друг к другу. Что за сволочной пост!
Я отсчитал деньги. И повернулся выйти
— Г1о де сунна! (Помоги мне.)
Два слова. Таких простых, но сказанных с такой богатой интонацией и без акцента. Я не мог не отреагировать. Секунду две колебался, но потом уже возненавидел себя за эту нерешительность:
— Сколько за него? — спросил я, старшего лейтенанта.
И лейтенант и Ахмедов переглянулись.
— Земляк? Шуры-Муры? — спросил лейтенант с ухмылкой. — Что он тебе сказал?
— Я его не знаю, — сказал я честно. — Помощь попросил.
— Да, мы верим тебе. Он сам не знает, кто он. Семечками на базаре торговал у поворота. Говорит, что прилетел с другой планеты. Палыч, отпустим мальца? Нафиг он тебе?!
Из приоткрытой двери раздался ответный голос Палыча:
— А вдруг ваххабита отпускаем? Не хочу, чтобы фсбешники нас потом д…и.
— Да какой он на хер, ваххабит! — вмешался Ахмедов, по-прежнему стоявший у двери. — Ни бороды, ни коротких штанов. Дурачок какой-то местный! Пусть забирает, если бабки есть. Возится с ним еще…
Через минуту я покинул вагончик в сопровождении отпущенной теперь на свободу жертвы поста ППС. Пацан, совсем молодой. По крайней мере лет пятнадцати, на вид, не больше. Брюнет, слегка смугловатый, как будто житель Африки — Египта или Марокко. В белой и потной футболке с потертыми черными джинсами. На ногах тапочки. Вот и весь прикид.
Я молча посадил его в машину. Вел он себя совершенно спокойно, словно пять минут назад его не прессовали менты. Я сел на водительское сидение и завел машину.
— Хьо мичар ву? (Ты откуда?)
Он искоса посмотрел на меня и ответил по-русский:
— Я не чеченец.
Я хмыкнул. Мы выехали на трассу. Очередь у поста Кавказ, на границе с Кабардино-Балкарией осталась позади.
— Откуда ты знаешь, тогда язык? И кто мне вернет сотню баксов, которые я за тебя отдал.
На момент его лицо исказилось, словно этот долг был настоящей проблемой для него и без того увязшего под ворохом других еще более насущных проблем.
— Я отработаю. У меня сейчас просто тяжелые времена.
— Тяжелые времена, — повторил я, покачивая головой. Вот незадача. — А я рассчитывал, что твоя родня в Чечне вернет мне баксы.
— У меня нет родни в Чечне. У меня вообще никого нет на Земле. Я с другой планеты прилетел.
Я был слишком усталый от постовых, чтобы еще возражать чокнутому пацану. Просто сказал:
— У нас по пути есть хорошая больница для таких как ты. Для пришельцев и похищенных пришельцами тоже. В Закан-Юрте, — заметил я.
В Закан-Юрте действительно была клиника для сумасшедших во времена СССР, что служило предметом шуток и издевок, над жителями села, на краю которого располагалось это учреждение о особом «институте». Жители правда давали «ответку» острякам — может институт и у нас находится, но студенты ваши.