Сердце великана
Шрифт:
— Гарвис-с! Гарвис-с!
— Врача! Скорую! Вертолет! — орал благим матом Гарвис на морпеха. И как назло не слушал меня в этот момент. Уперев свою тяжелую ладонь мне на грудь, пытаясь заткнуть фонтанирующие дырки в моем животе.
— Гарвис! — прохрипел я чуть громче. Он соизволил наконец повернуться.
— Все будет ок, Адам! Держись! Не засыпай! Сейчас будет скорая! Сейчас! Только не засыпай. Не смей засыпать!
— Плевать на скорую! — прохрипел я. — Слушай, это важно. Хеландер. Это — Хеландер.
Он
— Какой еще Хеландер?
— Космовеганы. Хеландер. Он тоже эмиссар!
Я почти окунулся в тьму. Остался только самый краешек пропасти. Я неимоверным усилиями боролся с тьмой, куда так хотел окунуться мой мозг. Вверху было звездное ночное небо. Такое яркое, словно только что нарисованное на холсте сумасшедшим голландцем Ван-Гогом.
— Хеландер — эмиссар! Это его работа. И Аурелия он тоже убил. Я вспомнил его. Гад!
— Эмиссар инклудеров? Зачем ему тогда убивать?
— Какого… Дебил, он эмиссар эксклудеров… Его тоже послали. К ним тоже в руки эмбрионы попали с базы Темных Небес. Метод пролета… тоже «своего»… Арестуйте его! Убейт… еще… мало времени… зарядка — я говорил урывками неспособный уже связно сложить фразы.
Через секунду все же окунулся в черную тьму на грани смерти…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Операция «Голова Горгоны»
— Как тебя зовут?
— Темные Небеса.
…
Резко перегнувшись через сидение и колени, сидящего справа «пришельца», Адам успел взять ситуацию под контроль:
— Не слушайте его, он — шутит. Марк Аурелиевич его зовут. Эйлин Марк Аурелиевич.
Полицейский удивился редкому имени:
— Ну и имя. Еврейское что ли?
— Ну да, он из горных евреев. С Кавказа.
— Тю-ю, а я думал они все оттуда в Израиль «чухнули».
— Не все, — заверил Адам, с как можно более искренним выражением лица.
— Ладно. Езжайте. А ты, пацан не шути с полицией больше.
Адам с облегчением завел фуру и вырулил на трассу.
— Ты что, дурак?! Тебе мало от ментов досталось? — спросил он строго, почти закричав.
На лице Аурелия появилось мучительное выражение. Фактически он покраснел, словно ему было очень стыдно.
— Я не могу, — выдавил он с выдохом долго задерживаемого воздуха.
— Чего не можешь? Глупости не говорить?
Адам дал от злости газ и опасно обогнал белую легковушку. Водитель жигули протестующе посигналил ему
— Я не могу врать.
«Опять эти, якобы инопланетные штучки,» — подумал Адам. — «Заколебал уже!»
— Объяснись! — потребовал он вслух.
— Я не могу врать. Генетически не могу. У меня в мозгу предохранители для этого. И не отвечать на вопросы не могу. Если задают, то я должен честно ответить правду. Те, кто меня послал на Землю, так предохранялись от моего возможного невыполнения миссии. Ну что бы я не соврал на счет вторжения. Даже если меня будут убивать. У меня сильная аутоиммунная реакция начинается, когда я — вру. Может даже убить меня.
Адам крутил баранку, слегка ошарашенный этим сообщением:
«Это же надо сделать человеку особую лоботомию, препятствующую вранью. Вот бы политикам ее сделать. Хотя может отмазки. Внушил себе эту хрень.»
— Твои покровители или как их там — идиоты! Сплошные. На Земле нужно врать. Особенно если дело касается бизнеса. Небольшое вранье, преувеличение. Иногда даже жизнь зависит от этого. Особенно если живешь в России.
— Ты проецируешь на них человеческую логику, Адам. Они не люди.
— Но ты-то мог им спросить: вы, чего делаете, гады?!
— Не мог. Я не выбирал эту судьбу. Я — посланец. Я с ними даже не разговаривал вживую никогда. И не имеют тут значения мои желания.
Адам только покачал головой думая:
«Это же надо! Неудивительно что он ничего не смог поделать. Лишить человека возможности врать в нашей стране — все равно что выпустить без одежды на улицу.»
— Знаешь. Я начинаю тебе верить.
— Правда?
Голос Аурелия был полон энтузиазма. Впервые кто-то принял его всерьез. Вспаренный духом он даже перестал горбатиться. Но Адам, тут же, безжалостно сбил его, словно ПЗРК — вертолет:
— Нет. Я имел в виду, что вправду верю, что ты веришь в эту хрень. Я не «поехал» вместе с тобой, если ты это подумал. Хотя до Москвы, я с тобой чокнусь похоже тоже.
Аурелий тут же помрачнел. Погаснув, как свеча на ветру.
— Значит, ты с самого начала пытался говорить правду? И в психушке? — спросил Адам, немного пристыженный такой реакцией своего спутника. Субъект вызывал у него непонятную жалость. Причины, которой он не мог обнаружить. «Какого черта, я вожусь с ним вообще!»
— Да. Я не могу по-другому.
— И как ты ушел? Тебя же не выпустили бы с такими ответами на вопросы из дурдома. Нереально. Твои хозяева — тупые бараны. Они сделали все так, чтобы ты попал в заколдованный круг. Чтобы выйти из психушки надо соврать. Ты врать не можешь, следовательно, вечность останешься там. Офигеть! Просто офигеть! И это раса совершающая межзвездные полеты!
— Я сбежал. Вообще двенадцать раз сбегал. Иногда месяц два держался. Вот на этот раз удачно. Уже третий месяц. Не поймали.