Сердце воина
Шрифт:
Воины из соседних кланов увели банду Родерика. Но тут земля снова задрожала. Приближался еще один конный отряд. Вскоре из-за деревьев выехали пятьдесят всадников. Их лошади были убраны роскошными ало-золотыми попонами, на тяжелых щитах красовался герб клана Макфейнов. Предводительствовал отрядом рослый рыжеволосый мужчина. При виде Малькольма Гарольд поднял руку, приказав своим людям остановиться.
— Буря, о которой ты говорил, так и не разразилась.
Малькольм пожал плечами:
— Как ты знаешь, я никогда не доверял предсказателям, поскольку наши прорицатели предупредили бы меня о предательстве Родерика, если бы умели это делать.
Гарольд
— Это Родерик?
— Да. — Малькольм жестом приказал Брайсу и Рамси убрать тело.
Гарольд удивленно уставился на кузена:
— Это ты убил его?
Его красивое, но усталое лицо выразило уважение и облегчение. Только сейчас Малькольм понял, как трудно Гарольду возглавлять клан. Ведь он не стремился стать лэрдом и согласился на это лишь из чувства долга, желая перевернуть самую черную страницу в истории клана. Тогда Гарольд похоронил обожаемую сестру и был вынужден изгнать из клана своего кузена и друга. Ни разу еще Малькольм не задумывался о том, как гнетет его эта ответственность.
Гарольд посмотрел на Ариэллу:
— Это и есть Ариэлла Маккендрик?
Малькольм кивнул.
— Станет ли она моей женой, Малькольм?
— Нет, — твердо ответил тот. — Она уже обвенчана.
Ариэлла знала, что обязана опровергнуть эту ложь. Ведь она уже обещала руку Гарольду, и теперь долг повелевал сдержать слово. И все же она молчала, завороженно взирая на Малькольма, от которого исходили невиданная сила и властность.
— Примите мои поздравления, миледи, — молвил наконец Гарольд, явно не испытывая ни горечи, ни сожаления. — Желаю многих лет счастья.
— Ты проделал немалый путь, лэрд Макфейн, — обратился к нему Дункан. — Так погости же у нас несколько дней, попируй и отдохни. Сегодня вечером у нас праздник. Уверен, твоим воинам он понравится.
— Увидишь, у Маккендриков много незамужних девушек, — подхватил Гэвин, сочувствуя Гарольду. — Среди них есть и любительницы приключений. Кое-кто из твоих молодцов наверняка выберет себе жену. Пусть только держатся подальше от блондинки по имени Элизабет. — Он бросил смущенный взгляд на Гордона. — Она уже помолвлена.
С этими словами Гэвин поскакал к замку, пригласив Гарольда с отрядом следовать за ним.
— Приказываю всем вернуться в замок, — сказал Малькольм, — и стеречь людей Родерика. Пора также накормить и развлечь тех, кто пришел нам на помощь.
— Будет исполнено, Маккендрик, — отчеканил Гордон, спрыгивая с коня. Вытянув перед собой меч, он опустился на одно колено и склонил голову в знак верности. — Да исполнится твоя воля!
Малькольм удивленно уставился на него.
— Встань, Гордон! Ты знаешь, что я не Маккендрик…
Зрелище, представшее его взору, заставило его умолкнуть. Все воины клана Маккендриков спешились, опустились на одно колено и склонили головы.
— Слава Маккендрику! — прокричали они, разорвав тишину холодного утра. — Слава нашему отважному лэрду, носителю меча!
Малькольм молча взирал на них. Слишком растроганный, он не мог произнести ни слова и даже потупился. Когда Малькольм поднял глаза, Маккендрики уже сели на коней и повернули их к замку.
Ариэлла смотрела на Малькольма, не веря своим глазам. Он и великолепный меч, висевший у него на поясе, излучали нестерпимо яркий свет. Даже окровавленная и неумело перевязанная рука не умаляла его величия, равно как и то, что Малькольм не опирался на больную ногу, щадя ее. Она поняла,
— Я ошибалась, — тихо прошептала Ариэлла. Как, не уронив себя, добиться его прощения? — Мне казалось, что воин, достойный владеть мечом, должен быть совершенен телом и душой. Элпин говорил о беспримерной силе, а я видела лишь твою слабость. Но оказалось, старик имел в виду силу духа, а не мышц. Еще он толковал о чести и отваге, а я не могла забыть, что ты не пришел на зов моего отца. Значит, Элпин подразумевал отвагу, необходимую для того, чтобы преодолеть собственный страх, встать в полный рост и принять бой. Как же я была глупа! — Она боялась его презрения: ведь ее представления были так наивны. — Я надеялась, что следующий лэрд моего клана будет безупречен, как мой отец. А между тем он вовсе не был безупречным. Человек как человек, — закончила она срывающимся голосом, — а люди всегда совершают ошибки. Ты сам убеждал меня в этом, но я не могла смириться с такой мыслью.
Ариэлла ожесточенно смахнула со щек слезы, желая даже в покаянии сохранить достоинство, но понимая, что это невозможно.
— Смириться с этим значило бы осудить отца за несчастья, причиненные нам Родериком. Это отец допустил, чтобы клан стал таким слабым, это он расстался с мечом, не веря, что нам грозит война. Такое правление погубило его самого и многих соплеменников. Но я не смела обвинять его во всем этом. — Ариэлла уже не пыталась утирать слезы. Не решаясь взглянуть на Малькольма, она опустила голову и закончила безнадежным тоном: — Поэтому я возложила всю вину на тебя.
Сгорая от стыда и готовая смириться с гневом Малькольма, Ариэлла упала на колени. Малькольм, опираясь на меч, тяжело опустился на одно колено, взял девушку за подбородок, приподнял ее голову и заставил посмотреть ему в глаза.
— Что ты, Ариэлла… — пробормотал он с невыразимой нежностью.
Девушка громко всхлипнула, не вполне понимая его. Он выпустил ее подбородок и погладил ладонью мокрую от слез щеку.
— Я погибал, предпочитая смерть горькому сознанию вины и мучительной боли. Куда проще ничего не чувствовать, ни за что не нести ответственности. Но потом появилась ты. — Он благоговейно посмотрел на нее. — Ты, полная жизни и сгорающая от ненависти, заставила меня вспомнить, кто я такой. Своим гневом и презрением ты оживила воина, казалось, навечно похороненного в этом жалком теле. Пробудив его, ты уже не позволяла ему проявлять прежнюю слабость. Ты спасла меня от бессмысленного прозябания, привела туда, где я мог принести пользу. Этим ты способствовала моему исцелению. Исцелено не тело — ему уже не помочь, — но душа, избавившаяся от прежних страхов и снова готовая нести огромную ответственность. Только теперь я чувствую себя способным возглавить клан.
— Но я прогнала тебя! — Ариэлла сгорала от стыда. — Ты так сильно преобразился, а я по-прежнему не видела ничего, кроме твоих слабостей…
— Ты не могла позволить себе поверить в то, что я подхожу для роли лэрда твоего клана. Во всяком случае, открыто поверить. Но иногда чистые порывы сердца выдают наши сокровенные чувства.
Взгляд Ариэллы упал на меч, лежавший на земле. Наконец-то она все поняла! Гнев и гнет ответственности не позволяли ей осознать, что Малькольм достоин меча. Однако то, что оставалось неподвластно уму, чувствовало сердце.