Сердце воина

Майер Аврора

Не знаю, сколько я просидела на улице, а когда зашла в дом, не смогла пройти дальше тела собаки. Легла с ней рядом и провела всю ночь в таком положении. Мне не хотелось ни пить, ни есть, ни жить. Так плохо мне не было никогда, казалось, тело и душа разъединились и уже никогда не будут вместе. Раньше я никогда не сталкивалась со смертью, она всегда была где-то далеко, у кого-то постороннего, и казалась нереальной. Мама умерла, когда я ещё совсем была крошкой. В смерть отца я не верила и надеялась на встречу. Но оказалось, принять конец близкого очень тяжело, разум отказывается осознавать безысходность положения.

Утром

легче не стало. Но мучить и дальше бедное животное не хотела. Я должна была похоронить её. Это последнее, что могу для неё сделать. Эта мысль придала силы. Хотелось выплеснуть все свои эмоции вместе с этим ритуалом. Нашла подходящее место. Но когда принялась копать, поняла, что земля сильно промёрзла и совершенно не поддаётся. Долбила её лопатой, топором, впивалась руками, но продвинулась лишь незначительно. Слёзы бессилия текли ручьём. Я такая ничтожная, ничего не умею, и даже достойно проводить в последний путь не могу. Сидела вся в грязи, с отсутствующим взглядом и опустошённым сердцем. Побрела домой, свалилась на кровать в одежде. Было холодно. Дом не топился около суток. Умереть от холода было бы хуже некуда, тогда смерть Дани совершенно напрасна. Этого допустить я не могла. Пошла к дровянику, Кир завалил его полностью. Хоть какая-то от него польза. А был ли он? Может, он плод моего воображения? Может, я просто с ума сошла и у меня появился вымышленный друг. Хотя друг ли он? Что за друг, который оставил в такую тяжёлую минуту. Мысли бессознательно сменяли друг друга. Когда я разжигала печь, пришла идея! Разжечь костёр на земле и прогреть её! Так и сделала! Загубив кучу печных дров, я всё же прогрела землю. Всё получилось. И Дани может спать спокойно.

Глава 10. Возвращение домой

Григориан

Как только скрылся из вида, взял камень в руки и произнёс заклинание. Хотелось бежать из этого проклятого места, здесь всё не так, и последние события выбили из колеи. Если честно, уже были мысли, что останусь здесь до конца своих лет.

Меня выбросило куда-то на окраину. Но я хорошо знал местность. Выжженная земля красноватого цвета казалась после Земли убогой, но всё же родной.

Рванул сразу к Адамаску. Его хотелось увидеть больше всего. Сколько, интересно, меня здесь не было. Какая разница во времяисчислении у нас с Землёй? Мне показалось, я провёл там целую вечность. Спросил у прохожего, какой год и месяц. Он хоть и удивился, но чётко дал ответ на мой вопрос. Прошло два года. Ужас! Даже не представляю, что здесь творится сейчас.

Как только добрался до дома, сразу к Адамаску. Мой друг — сын правителя, и на пути к его месту обитания, как всегда, была целая куча препятствий, но меня видимо ещё помнили, останавливать не стали. Вошёл в его кабинет. Он сидел за письменным столом и сосредоточенно что-то выводил на бумаге. Поднял гневный взгляд, видимо, недовольный тем, что его отвлекают, однако, увидев меня, очень удивился. Быстро встал и пошёл навстречу, будто хотел убедиться в том, что я настоящий. Очевидно, он меня уже давно похоронил. За два-то года! Мы кинулись навстречу друг другу и крепко обнялись.

— Друг, ты ли это?

— Да, как видишь!

— Где же ты был?

— Если

у тебя есть часок-другой, я тебе расскажу.

— А почему бы и нет?! Прямо всё сейчас брошу! Пойдём пообедаем и расскажешь. Я столько тебя не видел!

Адамаск отправил всю прислугу, чтобы нам не мешали. Помнил, что меня раздражают всякие излишние почести. Мы были предоставлены сами себе.

— Мы искали тебя там, на Земле. Когда не нашли, я решил, что тебя засосало в чёрную дыру.

— Странно. Вы и правда меня искали?

— Конечно. Взяли твоего «любимого» Оскара в плен. Но он тот ещё крепкий орешек, сказал только название планеты. Оракул подтвердил правдивость слов, и я не стал долго церемониться, прикончил его.

Он похлопал меня по плечу.

— Уж прости, друг, знаю, ты хотел бы сам расквитаться с ним. Но он действительно такой мерзкий тип, что я не сдержался, отрубил ему голову и очень доволен своим поступком. Правда, потом пожалел, что не уточнил, куда именно он тебя отправил. Но он так мерзко смеялся, что, уверен, ты поступил бы на моём месте так же.

В общем, я даже не думал, что возникнут проблемы с тобой. С Земли вполне возможно добраться и самому, но когда ты не вернулся в течение месяца, мы отправили туда отряд. Они прочесали каждый сантиметр, но не нашли никаких следов. А ты знаешь, где был?

— Нет. Могу только описать это место. Оно немноголюдно. Если это очень важно, можем посмотреть завтра карты.

— Да нет, теперь уже не важно. Ты здесь!

И он опять улыбнулся и похлопал по плечу.

— Слушай, а они ничего не рассказывали про это место?

— Да я уже не помню. Это когда было! Ты же в курсе про время?

— Да. Ты уже старик по сравнению со мной.

Я толкнул его в плечо.

— Ты это серьёзно? Может, посмотрим, кто из нас лучше в бою?

И он схватился за меч и приготовился к атаке.

Как всегда, даже по прошествии длительного времени победителя определить не удалось, и мы договорились на ничью. С удовлетворением отметили, что напрочь разнесли место, где только что обедали. Всё, как в былые времена! Был рад, что я в отличной форме. Как ни странно, моя земля приняла меня отлично, без всяких выкрутасов.

Проговорили ещё полдня. Оказалось, времена сильно изменились. Никогда не любил переворотов и интриг. Но сейчас настало смутное время, борьба за власть и прочие сложности управляющей верхушки. Адамаску нужно было срочно определяться со своими планами, а он, понятное дело, не хотел. В его голове были только ветер и покорение новых земель. В общем, как и в моей, этим мы похожи. Но, в отличие от меня, у него не было выбора, долг обязывал.

— Как я тебе завидую. Ведь ты ещё в том нашем состоянии, когда и реки по колено, и горы можно перевернуть. Я изменился.

Он взгрустнул.

— Да ладно, всё стабилизируется. Вот женишься, заведёшь детей и будешь их тоже воспитывать.

При этом я засмеялся, представляя эту картину. Адамаску было не до шуток, видно, ситуация сильно прижала. Все эти браки по расчёту — не очень приятное дело, что уж тут скажешь. Я рассмотрел его поближе. Сейчас видел, что его красивое лицо уже не такое беспечное. Между бровями залегла глубокая морщина, а в глазах — тревога и безысходность. Я всё же не понимал, почему он так тревожится?