Сердце волка
Шрифт:
«Специально для тебя…» Как же это замечательно звучало!
Так я начала учиться магии. Упор мой учитель — звали его Карвим — делал на лекарское дело, таково было пожелание дартхари, но и другой магии мы уделяли внимание. Учитель Карвим постоянно жил в пригороде Лианора — так называется столица Эрамира, нашей империи, — и считался одним из самых хороших целителей столицы, ко мне он приезжал два раза в месяц почти на целый день.
Это был дружелюбный, лысый, невысокий старичок с тёплыми карими глазами и руками, которые умели
Лирин я встречала чаще, чем дартхари. Постепенно я научилась называть её просто по имени. Мне было легко с ней. Наверное, потому что в её глазах никогда не было неприязни. Только печаль.
Примерно каждые три месяца я пробовала вновь пройти Ночь Первого Обращения. Но эти попытки были тщетными. Правда, надо мной теперь никто не смеялся.
После второй такой попытки случилось то, что я до сих пор считаю чудом. Когда остальным прошедшим первое обращение юным оборотням «раздавали» щенков хати, я стояла в стороне, наблюдая, как Джерарду достался красивый рыжий щенок. И вдруг…
Он возник, словно ниоткуда. Просто оказался у моих ног. И я, опустившись на колени, хотела отнести его обратно, к тем, кто его действительно заслуживал… к прошедшим первое обращение…
Но Элфи решил иначе, лизнув меня в нос, как только я взяла его на руки.
Я видела лица остальных оборотней, когда они поняли, что произошло. И до сих пор помню тихий, но твёрдый голос дартхари:
— Щенок хати останется у Рональды. Он сам выбрал её. И теперь тоже находится под моей защитой. Все услышали моё слово?
В тот момент, с трудом оторвав взгляд от лица Вожака, я чуть скосила глаза и увидела рядом с ним Лирин. Она действительно стояла слева от дартхари и смотрела на него так, что я сразу поняла: Лирин любит его. В глазах этой женщины светилось искреннее и невероятно сильное чувство… но почему-то очень печальное. Не знаю, дартхари виновен в печали Лирин или совсем не он, но я видела, что по какой-то причине она очень несчастна.
В дальнейшем я несколько раз пыталась расспросить её, что случилось, но Лирин каждый раз уходила от ответа.
Однажды, возвращаясь после очередного урока с Карвимом, недалеко от усадьбы дартхари я наткнулась на одного юношу-оборотня. Он был всего на пару лет старше меня (мне в то время было четырнадцать), довольно высокий, светловолосый и желтоглазый, я сразу почувствовала в нём ара. И сильного.
Да и смотрел он на меня, как остальные жители деревни клана белых волков — словно на… жабу. Только вот он был чёрным волком.
— Кто это у нас здесь? — сказал парень с откровенной насмешкой в голосе. — Маленькая уродина…
Я задохнулась от неожиданности: меня давно никто не оскорблял открыто. Смотрели, скрежетали зубами, но запрет дартхари
Тут оборотень схватил меня за локоть, причём так сильно, что я зажмурилась от боли.
— А ты знаешь, о чём просил твой отец, а, жабочка? — Он улыбнулся какой-то поганой, злой улыбкой. — Калихари вчера приходил к дартхари, жабочка… И просил… как думаешь, о чём он мог попросить Вожака, а?
Эти его «а?» страшно раздражали.
— Пусти! — зашипела я, пытаясь вырваться.
— Калихари умолял дартхари сделать тебя волчицей, жабочка. А Вожак отказался. Никому ты не нужна, понимаешь, а? Ты такая страшная, что тобой ни один оборотень никогда не заинтересуется, жабочка.
Услышав всё это, я застыла.
Отец… просил… сделать волчицей…
Неужели это правда?
— А хочешь, я сделаю? — зашептал новый знакомый мне на ухо. — Хочешь? Давай, а? Это будет даже интересно. Тебе понравится, жабочка…
— Лоран!
Я так задумалась об отце и его просьбе, что не почувствовала, как обычно бывало, приближения дартхари.
Его высокий холодный голос, казалось, заморозил даже воздух вокруг. И юноша, сжимающий мой локоть, немедленно отпустил его и выпрямился. А потом обернулся и наклонил голову, сказав:
— Отец…
Этот жуткий хам — сын дартхари?! Какой кошмар.
Вожак сделал несколько шагов вперёд, остановился и с размаху треснул Лорана по лицу так, что юноша немедленно упал. Я охнула, а из глаз моего нового знакомого брызнули слёзы.
— Если ты ещё раз подойдёшь к Рональде ближе, чем на расстояние в два шага, я публично выпорю тебя, Лоран, — дартхари говорил тихо и совершенно спокойно. — Если ты ещё раз посмеешь оскорбить её, я изгоню тебя из стаи, невзирая на то, что ты мой сын. Ты понял, Лоран?
Юноша встал и выпрямился, из последних сил пытаясь сохранить собственное достоинство. Правда, у него это не очень получалось.
— Да, отец.
— Неверный ответ. — Глаза Вожака рассерженно сверкнули.
Лоран вздохнул.
— Да, дартхари, я всё понял.
— Хорошо. Тогда брысь отсюда.
Услышать слово «брысь» для любого оборотня — оскорбление, которому нет равных, ведь его обычно говорят кошкам. И потому я понимала, почему Лоран выглядел так, будто дартхари его как минимум жестоко избил. Сын Вожака, видимо, не привык к оскорблениям, в отличие от меня.
Когда Лоран удалился, я заметила, что дартхари по-прежнему смотрит на меня, и в его взгляде была напряжённость.
— Что он тебе сказал, Рональда?
— Я думала, вы слышали… — прошептала я, не в силах отвернуться.
— Нет. Но зная сына, я могу предположить. Вчера Лоран подслушал мой разговор с твоим отцом. Про него шла речь?
— Да, — я моргнула, с ужасом ощутив, что на глаза наворачиваются слёзы.
— Рональда, — дартхари вздохнул, — что тебя задело больше, скажи? То, что сделал твой отец, или то, что сделал я?