Сердце ворона
Шрифт:
– Ну, что? – все так же смотрел он на Тиана. – Вы довольны?
У сэра Томаса Карейна, рыцаря, что привез печальную весть, выпал из рук кубок с водой, которым он утолял жажду после долгого путешествия.
– Да повернитесь же к окну, милорд!
Граф повернулся и тут же отшатнулся, пораженный. Прямо напротив окна висело в воздухе огромное чудовище, поддерживая могучее белоснежное тело широкими взмахами крыльев.
– Уиррр! – раздался пронзительный клекот из острого, загнутого на конце клюва. Вертикальные зеленые зрачки превратились в тонкие полоски, длинная, спадающая снежными полосами вокруг головы и шеи грива подрагивала
Воин натянул два кожаных повода, и величественный белый зверь устремился вверх, летя вдоль самой стены, едва не задевая камни кладки своими острыми когтями. Он поднимался туда, где сумеречное небо над городом закрывали от взора сотни крыльев. На каждом из чудовищ сидел всадник, облаченный в тяжелые составные латы; один из них держал в руке древко стяга: два крыла с серебряными перьями на темно-синем поле меж россыпью белых звезд.
– О боги! – воскликнул сэр Уолтер.
– Сэр Аэрт привел две с половиной сотни своих орденских братьев, – сказал Тиан, – но посмотрите на тракт, милорд!
Уолтер Чериндж Дайканский последовал совету и ахнул. К городу в свете сотен факелов длинной цепью шло конное войско.
– Об этом я и хотел вам сообщить, ваше сиятельство, – сказал сэр Томас. – Его величество отказали в помощи войсками, так как они все равно не успеют подойти к Дайкану, но объявили о Великом Рыцарском Соборе, и сейчас в ворота города въезжает четыре тысячи величайших рыцарей королевства.
– Мы не отдадим Дайкан врагу, – пообещал Архимаг Тиан. – И это еще не все, взгляните на Площадь Семи Винных Ягод.
Яркая вспышка в ночном городе уже привлекла внимание графа и его лордов. Пустая рама городского портала Дайкана затянулась синей магической пеленой, и сейчас оттуда выходили люди в разноцветных мантиях и плащах. Много людей…
– Все маги королевства, – сказал Тиан. – Все выжившие. Шесть десятков дипломированных чародеев Ронстрада. К тому же, сегодня с вами, граф, и Первое Кольцо. Я послал Хитара Ливня раньше, чтобы он все подготовил. Неужели его появление не вызвало у вас удивления? Нет? Он «оживил» Южную заклинательную башню, и сейчас ее арсенал к вашим услугам. Жаль только, что башня Дайканского мага заперта, но открывать ее мы не будем… от греха подальше.
– Но Элагон защищало куда больше войск, – вступил в разговор бургомистр Фран Бум, – а по степени укреплений Град Годрика и Град Харлейва можно сопоставить, как Архимага и молодого неофита, да простится мне такое сравнение…
– И от молодых, достопочтенный Бум, можно ожидать великих свершений, – произнес Тиан.
– Хорошо сказано! – воскликнул воспрянувший духом граф – ему было стыдно за минуту своей слабости. Тиан явился вовремя. Как обычно… – Значит, Дайкан не будет разрушен?
– Нет, сэр Уолтер, не будет, даю вам слово.
– Ну, тогда что вы там рассказывали, сэр Томас Карейн? О подступах к городу?
– Да, милорд, и вы слышите звяканье лат и звон шпор в коридоре? Это идут на совет предводители рыцарского воинства: сэр Акран и сэр де Трибор.
– Замечательно! – радостно воскликнул граф. – Ах да, едва не забыл, подземный
Бургомистр печально осел в кресло.
Он уже почти не дышал. На груди будто лежало тяжелое колесо – быть может, так оно и было – он не видел. Над мертвыми лошадьми начали клубиться десятки мух, в воздухе повисла несносная вонь разлитого из каретных фонарей масла. Кожа у человека на ладонях была вся стерта, будто он поднес руки к бешено вращающемуся точильному кругу. Под непослушными пальцами он чувствовал какие-то деревянные обломки, острая отогнутая скоба вошла в плечо. Кровь потекла по лбу и, пробежав по переносице, начала заливать левый глаз.
Последним в памяти всплыло сегодняшнее утро. Все это произошло в каких-то пятнадцати милях севернее…
Дверь хлипкого деревенского дома распахнулась. На пороге стоял заспанный крестьянин, немытый и жутко воняющий, как и все их племя. Щетина и обвисшие багровые щеки придавали ему схожесть с вепрем – разве что клыки из-под нижней губы не торчали. Даже манеры простолюдинов были схожи со звериными: громко рыгнув, крестьянин сплюнул сквозь гнилые зубы в грязь дороги и вылил из глиняной миски в сточную канаву остаток своего дурно пахнущего завтрака.
– Здорово, дядюшка Билл! – крикнул толстяк показавшемуся в начале улицы здоровяку в плаще и с дорожным мешком, притороченным на палку, на плече.
Прохожий лишь кивнул и сразу утратил интерес к деревенскому жителю, даже не замедлив шага для утреннего приветствия и продолжая месить грязь разбитыми сапогами.
Почесав щетину, толстяк-крестьянин скрылся в доме, громко хлопнув за собой дверью. Он и не заметил, как прямо у его порога зашевелилась маленькая мохнатая фигурка. Крошечный хорек, потянув длинным носом, вцепился зубами в отбросы и начал их остервенело догрызать. Покончив со своим жалким завтраком, зверек ринулся через улицу к дому напротив – благо там только что скрипнула дверь и послышался такой восхитительный всплеск помоев. Маленькие лапки быстро-быстро зашлепали по улочке, неся своего голодного хозяина к долгожданному сокровищу. До горки огрызков каких-то фруктов и куриных косточек оставалось всего десять… пять… два фута, когда…
– Уиии! – Получив жестокий удар сапогом под ребра, хорек с визгом отлетел прочь, несколько раз перекувыркнувшись в грязи. Его и без того нечищеная шерстка представляла теперь склизкое коричневое месиво.
Джек усмехнулся – он не любил, когда ему переходят дорогу. Животное, так и не получившее добычу, ринулось прочь, к ветхому забору, визжа и по-своему ругая Джека на все лады.
Человек больше не обращал внимания на истошно вопящего зверька, он просто продолжал идти по дороге, плавно поднимающейся на холм. Джек опустил взгляд в землю, но ни одна, даже самая незначительная мелочь кругом не ускользала от его внимания. По обе стороны от дороги раскинулась деревня Тлендилл, запущенное грязное место. Покосившиеся заборы, забытые огороды и давно не ремонтировавшиеся дома. Здесь даже собаки лаяли как-то лениво, да и то изредка. Ни одного взгляда не виднелось в окнах, никто не прятался у калиток, да и в охапках кое-как сваленного сена не было слышно ни шороха. Все еще спят, никому нет никакого дела до странного незнакомца, держащего путь через их деревню.