Сердце вселенной
Шрифт:
– Сон, – отойдя немного, продолжил Эрик. – Эта планета была другой. Она была как Кодрак раньше: моря, леса, пустыни, животные… Она была живой. Там было счастье и радость. Был детский смех. Города стояли на земле, и эти существа ходили по ней. У них был день и была ночь. У них была какая-то другая жизнь: другие правила и законы. Я не совсем понимал тогда и до сих пор не понимаю некоторых вещей, что на ней происходили, но мне хотелось туда, хотелось вот так вот не проснуться и навсегда остаться во сне, на той далекой и чудной планете. Со временем, в моих снах она стала меняться. Существа на той планете развязали войну, и она поглотила всех. Я видел толпы, поднимающие руки к своим вождям, я видел ненависть
– Мне кажется, что сны это просто картинки, которые придумывает наш мозг, пока мы спим, ничего более. Ты был ребенком и часто думал о том, что видел, часто мечтал. Когда ты спал, твой мозг не переставал думать и мечтать, но только ты уже не контролировал его границы. Я думаю, что это работает так.
– Возможно. Но это были не единственные странные сны. В более позднем возрасте мне снилось, что я, находясь в каком-то холодном темном пространстве, грею руки, дыша на них. Там отсутствовали звуки и все, что я видел было непроглядной тьмой. Там ничего не было, кроме меня и моих замерзших рук. Неожиданно передо мной вспыхнул яркий, искрящийся шар. Он вертелся, и искры его разлетались в разные стороны. Он был очень теплый, и я касался его, но не мог сжать или что-то сделать, хоть он и был полый внутри. Об этом странном шаре я видел сны несколько раз, а после больше никогда.
– Глупости… – сказала Руан. Она будто хотела что-то добавить, но посмотрев на Эрика, не стала.
– Странный шар, – повторял Эрик, – странный шар…
– Что мы будем делать? Даже если твой друг уже договорился, они не оставят нас у себя надолго.
– Я знаю. Я что-нибудь обязательно придумаю.
– Ты когда-нибудь любил? – вдруг спросила она.
– Ты имеешь в виду девушку? – спросил Эрик, удивившись вопросу.
– Да.
– Нет, как-то не приходилось. Даже не знаю почему. Может, не до этого было…
– Тебе обязательно нужно все исправить, иначе до этого не будет уже никогда…
– Ну, – Эрик улыбнулся, – к сожалению, сейчас тоже не совсем до этого. А ты? Ты любила когда-нибудь?
– Такие, как я, любить не умеют, Эрик…
– Почему же? – Эрик нахмурился.
– Потому что после всего того, что со мной делали мужчины, мне кажется, что я уже никогда и никого не смогу полюбить. Во мне что-то сломалось, понимаешь? Я уже давно умерла, как женщина, как существо, способное любить. Да и кому я нужна с таким прошлым… – сказала Руан, и по ее щеке покатилась слеза.
– Что ты такое говоришь? – Эрик вытер слезу с ее щеки и взял за тонкую кисть. – Все это не правда, Руан. Ты еще обязательно полюбишь и тебя тоже. Теперь все будет хорошо. Тебя больше никто и никогда не обидит. – Он посмотрел на Руан: она слегка улыбнулась. Улыбка была печальной, но, казалось, слова Эрика ее немного успокоили. – Ложись спать, ты, наверное, устала. – Предложил Эрик.
– Да, так и сделаю, – сказала Руан и залезла в капсулу.
Плана спасения у Эрика не было. Он не знал, что делать и где искать Гуно. Долго у борцов прятаться не получилось бы и, рано или поздно, пришлось бы что-то делать. Он думал об этом, думал и медленно погружался в сон. Кроме снов, о которых он рассказывал Руан, Эрик практически не видел других, за исключением тех, которые сразу же забывал.
Он вновь оказался в холодном темном пространстве, в котором видел и чувствовал все, будто наяву. Он слышал голос, повторяющийся вновь и вновь, он шептал ему: «Найди меня».
– Эрик, Эрик, – повторяла Руан, в страхе трясущая его капсулу. – Стражи здесь. Надо что-то делать.
Проснувшийся Эрик соскочил с капсулы и подбежал к окну. Он вспомнил, что его пистолет забрали, и теперь он безоружен. «Неужели предал», – подумал он, мысленно готовясь к возможным событиям. Бежать было некуда, да и скайяр был под бдительным присмотром. Это была безвыходная ситуация.
Внезапно борцы выломали дверь и Эрик с Руан оказались на прицеле. Их вывели и кинули прямо в ноги капитану О’Ниру, несколько раз пнувшего Эрика по лицу и по животу. В сторону лежащей Руан он косился, но трогать девушку не стал. Его лицо было трудно узнать, здоровяк в «Кроковой норе» приложился знатно.
– В корабль их! – Скомандовал он и, еще некоторое время постояв на месте, направился в его сторону.
База жила той же жизнью, без каких-либо изменений, и даже Граза не было видно…
Vll
Спокойные бесконечные воды Эфариуса слегка бились о единственную на всей планете высокую скалу, на вершине которой, в полной безмятежности, восседал храм из белых колонн. Как говорится: время не щадит никого… Не пощадило оно и некогда величественное сооружение из редкого камня, который существа, когда-то жившие на этой планете, добывали в водах океана. Полуразрушенный, он лишь напоминал о былом величии… А о существах, что его построили, напоминали выбитые на непонятном языке слова, разбросанные вместе с обломками.
За столом храма – длинным и овальным, постепенно появлялись все новые и новые члены совета хранителей. Все они носили длинные, толстые мантии из плотной ткани и прятали головы под капюшонами, складки по бокам которых ложились на их плечи. Всего их было шестнадцать: пятнадцать самих хранителей и один верховный. Он сидел во главе стола. От верховного хранителя слева направо располагались хранители планет: Дориум, Самма, Саджит, Лейна, Кодрак, Марана, Тиго, Эндас, Худол, Джуваль, Ангума, Тиина, Зеус, Яскория и Рут. Каждая из планет была по своему уникальна, как и уникальными были существа, населяющие их, отличающиеся друг от друга, в зависимости от различных факторов эволюции, а также индивидуальных особенностей планет, похожих между собой, но и во многом совершенно разных. Сохранение богатства форм жизни – являлось главной задачей хранителей, оберегающих их.
Хранителя планеты мог назначить лишь верховный, и только он один был вправе решать их судьбы. Он был бессменен, и его судьбу решала вселенная, избравшая его, и голоса которой он слышал с момента своего избрания. Верховный хранитель, однако, прообразом Бога не являлся, и возможности его были хоть и весьма могущественными, но все-таки ограниченными…
Хранители планет, которых он избирал, наделялись схожими способностями, одной из которых, например, являлся дар перемещения в любое место, в которое они пожелают. На своих планетах они обладали огромной властью, и таинство их присутствия на них было известно лишь избранным существам, через которых они останавливали войны, находили лекарства от ужасных болезней, призывали к переговорам и прочее. Им запрещалось лично вмешиваться в судьбу планеты, поскольку, что должно произойти – произойдет и ничто, и никто, кроме вселенной не имеет права решать. Иными словами: они должны были вразумлять и наблюдать, но не трогать. Это был великий вселенский закон, и никто не имел никакого права его нарушить.