Сердце язычницы
Шрифт:
– Но это повторилось! Нельзя быть такой беспечной, дитя мое. Мне это очень и очень не нравится... то, что он вернулся. Расскажи мне теперь, как все произошло в первый раз, я должна это знать. Ах, Дэвид, извини ради Бога! Совсем забыла сказать, что отныне я в неоплатном долгу перед тобой.
– Не преувеличивайте, леди Анна. Это меня ничуть не обременило, скорее доставило удовольствие. Ваша внучка – само очарование.
Говоря это, Дэвид не сводил глаз с Лилиа. Сказать по правде, он от самого озера не мог оторвать от нее взгляда.
– Если кто-то
– Как вы уже знаете, я подошла к водопаду, – послушно начала девушка. – Этот человек тоже был там, но я не подозревала об этом до тех пор, пока не приблизилась к краю уступа, собираясь нырнуть. Тогда он...
– Постой-ка! – Леди Анна повелительно протянула руку. – Я хочу знать, что было на тебе надето в этот момент, дорогая моя девочка.
– Ничего, конечно, – простодушно ответила Лилиа. – Я сняла всю одежду, до нитки. Как, по-вашему, я могла бы плавать в озере во всех этих бесчисленных предметах туалета?
Если бы в макушку Дэвида вдруг ударила молния, он не был бы так потрясен.
– То есть... вы хотите сказать... что были там... в естественном виде?
– Ну, конечно. – Безмятежный взгляд девушки обратился к нему. – Вы находите это странным, сэр? А как же еще? На Мауи никому и в голову не придет войти в воду в одежде.
Дэвид несколько раз глотнул и, к своему ужасу, ощутил, что лицо его пылает.
– Но здесь не Мауи, здесь Англия! Поймите, существуют вещи, которые здесь просто не приняты!
– Нонсенс! – воскликнула леди Анна с веселым смехом. – Нонсенс, Дэвид! Перестань запугивать мою дорогую девочку. Это истинное дитя природы, она просто не поймет твоих доводов. Да и я, кстати, не в восторге от пуританства. Ну скажи, что может быть лучше свободы, свободы поступать так, как подсказывает внутренний голос? Ах, если бы это было дано мне в моей невозвратной молодости! Я бы не упустила случая шокировать кое-кого до смерти.
Дэвид растерялся. Возможно, это нелепое смущение рассеялось бы, если б не картина, возникшая перед его мысленным взором: Лилиа Монрой, полностью обнаженная, на кромке уступа, с которого, журча, падает водопад. Дэвид был не ханжа, Боже упаси, но когда ... что-то идет вразрез с глубоко укоренившимися представлениями!.. Даже самые распущенные лондонские шлюхи проделывают все в четырех стенах, ни одна из них не осмелится раздеться догола на лоне природы, пусть даже и в уединенном месте!
– Что ж, теперь мне совершенно ясно, почему этот негодяй подстерегал тебя. Ваша первая встреча распалила низменные инстинкты этого жалкого создания... Слава Богу, он мертв и больше не побеспокоит тебя. Не забыть бы уведомить власти, нельзя же, чтобы его тело так и оставалось на моих землях! Придется тебе дать свидетельские показания, дитя мое. Но уж конечно, не вздумай упомянуть о том, что на тебе не было одежды. Во-первых, это необязательная деталь, а во-вторых,
– Я буду нем как рыба.
Он почти оправился, но снова впал в смущение, когда обе женщины посмотрели на него. Во взгляде леди Анны было понимание, во взгляде Лилиа – любопытство и недоумение. Бог знает почему, все это окончательно повергло Дэвида в замешательство. Как школьник, пойманный за чем-то постыдным, он мечтал лишь о бегстве. Появление Джеймса отвлекло от него внимание дам.
– Чего изволите, миледи?
Леди Анна в нескольких словах сообщила ему о случившемся и велела послать кого-нибудь из слуг за констеблем.
– Будет исполнено, миледи.
– Передайте констеблю, что я жду его на конюшне, – сказал Дэвид, радуясь возможности скрыться. – Без сомнения, он попросит проводить его к месту происшествия, так что... Словом, я на конюшне.
И он поспешно ретировался. Господи, каким безнадежным идиотом чувствовал себя молодой человек! Ему казалось, что проницательная хозяйка дома втайне над ним посмеивалась, а Лилиа сочла его болваном, поэтому ему теперь не видать ее как своих ушей.
Отчасти он был прав, леди Анна и в самом деле над ним посмеивалась, но добродушно. Она относилась к сыну своих соседей с нежностью женщины, утратившей собственного сына, и великодушно извиняла его эскапады, как прощала когда-то Уильяма. Тем сильнее поразило ее то, что этот прожженный повеса был шокирован. Надо же, такой волокита – и вдруг краснеет, как мальчишка. Старая дама ничуть не сомневалась, что Дэвид Тревелайн околдован чарами ее прекрасной внучки.
Эта мысль обнадежила ее. Если Лилиа приживется в Англии (а леди Анна не сомневалась в этом), то рано или поздно ей придет время пойти к венцу. Лучшего кандидата в мужья, чем Дэвид Тревелайн, попросту не сыскать. Правда, он слишком горяч и безрассуден, а порой вовсе не управляем, но все это наносное, внешнее, все это болезни юности, а душа у него добрая. Главное, не давить на него, дать дурному маслу выгореть, чтобы потом светильник сиял ровным и теплым светом. Отец Дэвида – замороженный зануда, зато мать хоть куда – умна, образованна, остроумна, с хорошими манерами. Поистине союз с этим семейством...
Тут леди Анна осознала, что к ней обращается Лилиа.
– Прости, дитя мое, я задумалась. Что ты сказала?
– Я спросила, чем грозит молодому джентльмену такой поступок. Ведь он убил человека. Этот джентльмен не пострадает?
– Пострадает? Вздор! Он убил мерзавца, напавшего на знатную женщину с ножом. В прежние времена его за это произвели бы в рыцари! – Она всмотрелась в Лилиа. – Тебя беспокоит его судьба? Почему?
– Потому что я не желаю, чтобы кто-то пострадал из-за меня.