Сердце запада (Сборник)
Шрифт:
— Глупости! — говорю я, бросив тошнотворный взгляд восхищения на цвет ее лица и общую композицию. — С твоей красотой ты подцепишь кого угодно. Послушай, Ребоза, старикашка Мак тебе не пара. Ему было двадцать два, когда ты стала урожденная Рид, как пишут в газетах. Этот расцвет у него долго не протянется. Он весь пропитан старостью, целомудрием и трухой. У него приступ бабьего лета — только и всего. Он прозевал свою получку, когда был молод, а теперь вымаливает у природы проценты по векселю, который ему достался от амура вместо наличных…
— Ну ясно, — говорит она, покачивая анютины глазки на своей шляпе. — И думаю, что не мне одной.
— В котором часу должно это свершиться? — спрашиваю я.
— В шесть, — говорит она.
Я сразу решил, как поступить. Я должен сделать все, чтобы спасти Мака. Позволить такому хорошему, пожилому, не подходящему для супружества человеку погибнуть из-за девчонки, которая не отвыкла еще грызть карандаш и застегивать платьице на спине, — нет, это превышало меру моего равнодушия.
— Ребоза, — сказал я серьезно, пустив в ход весь свой запас знаний первопричин женских резонов, — неужели нет в Пинье молодого человека… приличного молодого человека, который бы тебе нравился?
— Есть, — говорит Ребоза, кивая своими анютиными глазками, — конечно, есть. Спрашивает тоже!
— Ты ему нравишься? — спрашиваю я. — Как он к тебе относится?
— С ума сходит, — отвечает Ребоза. — Маме приходится поливать крыльцо водою, чтобы он не сидел на нем целый день. Но завтра, думается мне, с этим будет покончено, — заключила она со вздохом.
— Ребоза, — говорю я, — ты ведь не питаешь к старичку Маку этого сильного обожания, которое называют любовью, не правда ли?
— Еще недоставало! — говорит девушка, покачивая головой. — По-моему, он весь иссох, как дырявый бочонок. Вот тоже выдумали!
— Кто этот молодой человек, Ребоза, который тебе нравится? — осведомился я.
— Эдди Бэйлз, — говорит она. — Он служит в колониальной лавочке у Кросби. Но он зарабатывает только тридцать пять долларов в месяц. Элла Ноукс была раньше от него без ума.
— Старикашка Мак сообщил мне, — говорю я, — что сегодня в шесть у вас свадьба.
— Совершенно верно, — говорит она, — в шесть часов, у нас в доме.
— Ребоза, — говорю я. — Выслушай меня! Если бы Эдди Бэйлз имел тысячу долларов наличными… На тысячу долларов, имей в виду, он может приобрести собственную лавочку… Так вот, если бы вам с Эдди попалась такая разрешающая сомнения сумма, согласилась бы ты повенчаться с ним сегодня в пять вечера?
Девушка смотрит на меня с минуту, и я чувствую, как ее организм охватывают непередаваемые размышления, обычные для женщин при таких обстоятельствах.
— Тысячу долларов? — говорит она. — Конечно, согласилась бы.
— Пойдем, — говорю я. — Пойдем к Эдди!
Мы пошли в лавочку Кросби и вызвали Эдди на улицу. Вид у него был почтенный и веснушчатый, и его бросило в жар и в холод, когда я изложил ему свое предложение.
— В пять
Мы вошли в лавочку, отозвали Кросби в сторону и объяснили все дело. Я выписал чек на тысячу долларов и отдал его старику. Он должен был передать его Эдди и Ребозе, если они повенчаются в пять.
А потом я благословил их и пошел побродить по лесу. Я уселся на пень и размышлял о жизни, о старости, о зодиаке, о женской логике и о том, сколько треволнений выпадает на долю человека.
Я поздравил себя с тем, что я, очевидно, спас моего старого приятеля Мака от приступа второй молодости. Я знал, что, когда он очнется и бросит свое сумасбродство и свои лакированные ботинки, он будет мне благодарен. «Удержать Мака от подобных рецидивов, — думал я, — на это не жалко и больше тысячи долларов».
Но особенно я был рад тому, что я изучил женщин и что ни одна меня не обманет своими причудами и подвохами. Когда я вернулся домой, было, наверно, половина шестого. Я вошел и вижу — старикашка Мак сидит, развалившись, в качалке, в старом своем костюме, ноги в голубых носках задраны на подоконник, а на коленях — «История цивилизации».
— Не очень-то похоже, что ты к шести отправляешься на свадьбу, — говорю я с невинным видом.
— А-а, — говорит Мак и тянется за табаком, — ее передвинули на пять часов. Известили запиской, что переменили час. Все уже кончено. А ты чего пропадал так долго, Энди?
— Ты слышал о свадьбе? — спрашиваю я.
— Сам венчал, — отвечает он. — Я же говорил тебе, что меня избрали мировым судьей. Священник где-то на Востоке гостит у родных, а я единственный в городе, кто имеет право совершать брачные церемонии. Месяц назад я пообещал Эдди и Ребозе, что обвенчаю их. Он парень толковый и со временем обзаведется собственной лавочкой.
— Обзаведется, — говорю.
— Уйма женщин была на свадьбе, — говорит Мак, — но ничего нового я в них как-то не приметил. А хотелось бы знать структуру их вывертов так же хорошо, как ты… Ведь ты говорил…
— Говорил два месяца назад, — сказал я и потянулся за банджо.
Друг Телемак
Перевод М. Урнова
Вернувшись с охоты, я поджидал в городишке Лос-Пиньос, в Нью-Мексико, поезд, идущий на юг. Поезд запаздывал на час. Я сидел на крыльце ресторанчика «Вершина» и беседовал о смысле жизни с Телемаком Хиксом, его владельцем.
Заметив, что вопросы личного характера не исключаются, я спросил его, какое животное, очевидно давным-давно, скрутило и обезобразило его левое ухо. Как охотника меня интересовали злоключения, которые могут постигнуть человека, преследующего дичь.