Сердце Запада
Шрифт:
Среди женщин поднялся приглушенный ропот, когда воздух прорезал гул свистка «Четырех вальтов». Некоторые в нерешительности замялись, но затем миссис Пратт, одна из жен шахтеров, выстрелила из револьвера в дымные облака.
– Выходи и получи по заслугам, Джек Маккуин, одноглазый прохвост! – закричала она, и последовавший смех успокоил нервы соратниц.
Вскоре желание миссис Пратт исполнилось. Владелец шахты прибыл на франтоватой двухместной коляске с откидным верхом. Персиваль Кайл и Мик скакали верхом по обе стороны от хозяина.
Даже не посовещавшись
И, казалось, даже земля притихла, затаив дыхание. Женщины округа Танец Дождя стояли плечом к плечу, и между ними боченились их дети. Выбрасываемый в воздух дым жег глаза и раздирал горло, но люди держали головы высоко поднятыми.
Мужчины столпились поодаль, отделенные от боевого отряда широкой полосой красной монтанской грязи. Отцы семейств с изумлением смотрели на лопаты и оружие в женских руках. Но к удивлению Клементины, никто не потребовал объяснений, что за глупость бабы затеяли, и ни один не приказал своей жене идти домой. Мужчины будто чувствовали, что, возможно, в кои-то веки жены не подчинятся.
Джек Маккуин остановил двуколку в двадцати метрах от пикетчиц и ямы с кучей для обжига за их спинами. Он оценил положение и поджал губы в самодовольной ухмылке.
– Далековато вы, дамочки, ушли сегодня от своих кухонь, а? – протянул он. Мик и Персиваль Кайл рассмеялись. – Кто же тогда стоит у плиты и хлопочет по хозяйству?
– Нечего слушать одноглазое отродье черепашьей шлюхи! – сказала Эрлан достаточно громко, чтобы донеслось до шахтовладельца.
Джек Маккуин со смехом не клюнул на оскорбление. По-прежнему улыбаясь, он концом хлыста указал на Клементину.
– Мне даже не нужно догадываться, что за последними неприятностями стоишь ты, сноха. И будь я проклят, если ты не становишься для меня сущим наказанием. И что же ваша конгрегация собирается делать дальше?
Со вскинутым подбородком Клементина шагнула к свекру.
– Мы собираемся зарыть эту яму.
Джек Маккуин ткнул кончиком языка в щеку и с деланным удивлением оглянулся.
– Прямо сейчас? И ты рассчитываешь прекратить работы на шахте, пока вы будете этак дурить?
Шахтеры зашевелились, негромко бурча. Рука Мика легла на приклад револьвера. Персиваль Кайл по привычке пытался изображать самодовольный скучающий вид, но не преуспел, поскольку от густого едкого дыма по его бледным щекам бежали слезы.
Джек Маккуин махнул кнутом на пустое место на сиденье рядом с собой.
– Почему бы вам не забраться сюда, миссис Маккуин? Я отвезу вас обратно в город, а там мы разумно все обсудим.
Клем не доверяла ему. Старик источал хитрые улыбочки и любезные разумные речи, которые растают как туман, едва он увезет ее отсюда. Сейчас она чувствовала за спиной твердо стоящих женщин, их непоколебимость и мужество.
Клементина
– Мы зароем эту яму сейчас же без всяких обсуждений.
Джек Маккуин наклонился вперед, поднимая вожжи.
– Не думаю...
– Хо!
Запряженная двадцатью мулами грузовая повозка выкатилась из заполоненных дымом прерий. Энни-пятак стояла на деревянной подставке, кромсая воздух хлыстом из сыромятной кожи.
– Хо, вы, шлюхины суки и ублюдки! Хо!
Она остановилась у края тлеющей кучи, гоготнула и произнесла во внезапно наступившей дрожащей тишине:
– Утречко, Одноглазый Джек. Хотелось бы сказать, что доброе, но оно и близко не доброе — не с этой вонючей кучей, не дающей людям дышать.
Губы Джека Маккуина растянулись в улыбке фокусника.
– Энни, дорогая, я думал, уж ты-то захочешь встать на мою сторону. Сколько лет ты возишь грузы для «Четырех вальтов»?
– Чертовски много лет и чертовски много разных грузов. Вот сейчас в этой повозке лежит пятьдесят килограммов динамитасо страшно коротким фитилем. – Щеки Энни были набиты жевательным табаком, и она замолчала на мгновение, чтобы сплюнуть. – Я как раз думаю зажечь шнур, да и направить колымагу в тебя и твоих мальчиков, Джек, дорогой. Так вот мое предложение. У вас, голубки, есть два варианта на выбор: либо стоите на своем и отправляетесь прямиком к Создателю, либо тикаете отсюда на пузах как трусливые змеи, коими и являетесь, и даете нам, женщинам, сделать то, для чего мы пришли — зарыть эту проклятую яму.
Энни-пятак еще раз ухмыльнулась, когда вытащила спичку из коробка и зажгла ее, чиркнув по колену кожаных штанов.
Ханна схватила Клементину за руку.
– Господи, помилуй. Этого в плане не было. Скажи мне, что это не планировалось.
Клементина покачала головой.
– Она не сможет взорвать повозку и мистера Маккуина, не причинив вреда своим мулам, а Энни никогда так не сделает. Они ей как дети.
– Но преподобный-то этого не знает, верно? – произнес Рафферти рядом с ней, испугав Клементину так, что она подпрыгнула. Она думала, что он прибился к мужчинам, но Зак остался с ней, и смех в его голосе казался диким, опасным и соблазнительным.
Глаз Джека Маккуина покрыла поволока, когда он задумчивым взором оглядел погонщицу. Старик ласково улыбнулся.
– Мне проигрывали на блефе мужики покруче тебя. Давай-ка посмотрим, что у тебя в штанах.
Лицо Энни-пятак растянулось в широкой улыбке.
– Я надеялась, что ты так скажешь, цыпленок. – Она поднесла горящую спичку к фитилю, который пыхнул, затрещал и загорелся.
Мик сжал револьвер, наполовину вытащив его из кобуры.
– Ээ, босс...
– Но, вы, проклятые отродья сук и сутенеров! – взревела Энни. Качнувшись, повозка тяжело тронулась и поехала вперед. – Хо! Хо! – Погонщица повернула упряжку влево, направляя ее по широкому кругу и набирая скорость. Левое заднее колесо попало в глубокую яму, колымага резко наклонилась и чуть не перевернулась.